Адальмира сначала стеснялась меня, и робела в толпе, заполонившей площадь. Несмотря на последние дни работы, посетителей всё равно оказалось много. Но девушка быстро освоилась и, словно забыв, с кем сюда прибыла, ринулась, как все нормальные молодые люди из провинции, рассматривать диковинки.
- Ой, какая прелесть! - Адальмира остановилась у палатки с тряпичными куклами. На мой взгляд, привлёкшая её внимание кукла была слишком девчачья - золотистые локоны и поросяче-розовое платье сразу скинули её вниз моего рейтинга привлекательности.
- Ничего так, симпатичная, - я скупо похвалила выбор. Вкусы у всех разные, не виноваты остальные, что я предпочитаю какой-нибудь практично-смертельный клинок или хорошую книгу подобным куклам.
- Берите, молодые люди, их немного осталось, - сразу нарисовался продавец, почуяв богатых клиентов.
- Спасибо, но меня такие куклы не интересуют, - вежливо отказалась от приобретения. Адальмире пусть жених покупает, если упросит, а мой взгляд привлёк шерстяной медвежонок, очень похожий на плюшевого, одиноко сидящий в дальнем углу.
- Вот был бы он с меня ростом...
Продавец разочарованно развёл руками, а я рассталась с несколькими монетами, всё же приобретя игрушку. Моя спутница торговца не обрадовала, перейдя к соседней кукле, такой же, что и первая, только брюнетке.
- Мне Леон обещал такую подарить, когда вернётся, - сообщила девушка.
- А Леон, это кто? - накануне я просмотрела семейное древо леди де Фронте, и никого с таким именем там не было
- Жених, - не задумываясь ответила Адальмира. - Мы хотели пожениться через три года. Хотя, наверно, теперь он уже бывший жених.
Она вернула куклу, и мы отошли, уступив место у прилавка женщине с совсем маленькой девочкой.
- А кто-то говорил, что нет причин для отказа в прошении, - я проворчала нарочито громко. - А тут, вдруг, жених появился.
- Вы не понимаете, - начала возражать девушка. - Да, мы с Леоном любим друг друга, но моя семья... У нас давний брачный договор с семьёй господина де Графа. Извините, подробностей не знаю, - она окончательно смутилась.
Что ж, хотя бы стало понятно, откуда ноги растут. Этот договор о брачном союзе явно только прикрытие, но истинную причину леди де Фронте сама не знает, а де Граф объяснять не намерен.
Разговаривая, мы вышли к краю площади, где собралась большая толпа смотреть на выступление бродячего цирка. Мне стало интересно, намного ли изменилось цирковое искусство со времени собственных представлений, потому остановились в тени одного из навесов.
Представление только начиналось. Клоун, разогревающий публику, сыпал остротами на грани приличия. Уверена, в городе поменьше у него давно бы уже свалились штаны, но здесь столица, центр культуры и заповедник аристократии. Не поймут.
Клоун скрылся за ширмой. Ему на смену вышел дрессировщик. У нас такого не было, мы без животных работали. Маленькие собачки прыгали через всё, на что указывал хозяин, ходили на задних и передних лапах и по команде "умирали". Публика увлечённо смотрела выступление, Адальмира восторженно хлопала и умильно что-то восклицала. Мне же этот номер показался скучным, и я чаще смотрела по сторонам, чем на сцену.
Один человек не сразу, но привлёк к себе внимание. Его тоже мало интересовало выступление, но он не спешил покидать площадь, как некоторые, пришедшие в одиночку. Наоборот, он, казалось, выбирал место, где людей побольше, и к тому же, нервничал.
Я подозвала одного из гвардейцев охраны и указала на подозрительного мужчину. Понимающе кивнув, охранник двинулся в его сторону. Но опоздал. Маор, я смогла рассмотреть лицо, резко поднял руки. С многочисленных перстней сорвались разноцветные лучи. Встречаясь с препятствием они с громким хлопком взрывались, убивая и калеча тех, на кого попали. Поднялся крик, кто-то завизжал. Цирковые, ещё не понимая, и не видя за первыми рядами зрителей, что происходит, продолжали играть весёлую мелодию. Второй гвардеец метнулся в мою сторону. Маор сразу же после первой атаки подкинул вверх какой-то шар. Я схватила Адальмиру и повалила на землю.
Внезапная яркая вспышка ослепила, следом почти сразу же грянул взрыв. Сверху, больно ударяя по телу, посыпались обломки навеса, какие-то палки, камни. На несколько мгновений установилась звенящая тишина, а потом окружение вновь разразилось криками, плачем и плохо опознаваемыми звуками.
Продолжения взрывов не последовало, и я, скатившись с Адальмиры, позволила себе оглядеться. Площадь выглядела как поле боя. Ближе к центру, там, где стоял маор, лежали искорёженные, разорванные тела. Чем дальше от эпицентра, тем пострадавших меньше, но всё равно слишком много для обычного ярмарочного дня. Недалеко от нас лежал гвардеец охраны, он не добежал всего два или три шага, когда его проткнуло сорванным взрывом шестом. Гвардеец был жив и даже в сознании. Я подошла к нему.
- Ваше величество, вы целы? - слова давались ему с трудом.
- Я в порядке, синяки будут, но это не страшно. Не шевелитесь, - я сняла у него с пояса кинжал и отрезала кусок от навеса, что упал рядом. Этой тряпкой зажала рану. - Держитесь, скоро придёт помощь.
- Что случилось? - это Аделаида привстала и начала недоумённо оглядываться. Зрачки расширились на побледневшем лице, когда увидела раненого гвардейца. Девушка медленно стала поворачиваться в сторону, где было больше всего пострадавших. Я подскочила к ней и перекрыла обзор.
- Не смотрите туда. Вот, прижмите ткань и держите так, - я за руку подвела её к гвардейцу. Необходимости в такой помощи я не видела, но надо чем-то занять леди и отвлечь от происходящего. У благородных, как правило, очень нежная психика. Сама же направилась к пострадавшим. Пока не прибыли медики, надо оказать первую помощь, кому можно. Стража тоже ещё не появилась - слишком мало времени прошло.
- Мама, мама! - испуганно оглядываясь кричал мальчишка с большой ссадиной на лбу. Его крик может легко спровоцировать панику, поэтому я быстро подошла к нему.
- Привет! Чего кричишь? - словно ничего не произошло и в десятке шагов от нас не лежат окровавленные тела.
- Вы маму мою не видели? - он поднял на меня испуганные глаза. Ну, хотя бы кричать перестал.
- Нет, но обязательно найдём. А у меня пока есть для тебя просьба. Ты ведь уже большой? - нерешительный кивок показал, что мальчишка не в глубоком шоке, и вроде даже адекватно реагирует. - Видишь этого медведя? Ему очень страшно, помоги ему, успокой, а я поищу твою маму, - я всучила ему плюшевую игрушку, которую, почему-то до сих пор держала в руке, и слегка подтолкнула мальчика в сторону Аделаиды. Понятия не имею, как его мама выглядит, и искать тоже не собираюсь, сейчас главное, чтобы не кричал и не плакал, и без него найдётся, кому психовать и истерить. Мальчик послушно схватил плюшевого медвежонка и, что-то ему рассказывая, отошёл в указанную сторону.
***
Де Шпиц с интересом осматривался. Если бы не предложение господина де Вена несколько лет назад стать личным Императорским целителем, он вполне мог бы сейчас работать в подобном месте. В Императорском городском госпитале трудились в основном врачи и лекари, обладающие весьма слабыми целительскими способностями. Из более-менее сильных целителей здесь можно встретить либо идейных, либо тех, кто по каким-то причинам не смог привлечь клиентов. Де Шпиц принадлежал как раз ко второй категории. Несмотря на его высокий уровень владения целительским даром, благородные не спешили пользоваться услугами сына кровельщика, а простой люд предпочитал кого попроще, опасаясь высокой стоимости. Другие целители видели в нём конкурента и всячески вставляли палки в колёса, при каждом удобном случае напоминая, что дворянство он получил не за заслуги, а просто за обладание даром. Тех немногих пациентов, что всё-таки приходили к нему, едва хватало на жизнь и выплаты процентов по долгу за обучение. Сильно мешало налаживанию связей среди богачей неумение подстилаться под клиента и нежелание обманывать в погоне за прибылью.
Последней такой клиенткой стала леди де Вен, страдающая ожирением в такой степени, что уже почти не выходила из дома. Не найдя никаких серьёзных причин, кроме излишнего потребления мучного и сладкого, де Шпиц прописал диету и физическую активность, прямо сказав, что даже если каким-то чудом удалить весь жир, он весьма скоро вернётся, если сохранить прежний образ жизни. Леди, ожидаемо, обиделась, и слуги вышвырнули целителя за ворота.
После такого позора де Шпиц всерьёз раздумывал о переезде в глухую провинцию, когда к нему приехал князь с предложением. Посчитав это глупой шуткой дворянства, целитель всё же рискнул принять его, и не прогадал. Кроме Императора, оказавшейся весьма юной девушкой с мальчишескими замашками, его услугами стало пользоваться всё немногочисленное население замка, увеличивая опыт во всех сферах, касающихся здоровья. Городская больница могла бы дать почти то же самое, но при нищенской оплате и отсутствием каких-либо перспектив и возможностей исследований.
В этом де Шпиц окончательно уверился, когда вслед за управляющим и де Графом, шёл сначала по коридору, потом по большой общей палате. Сюда свезли многих пострадавших на ярмарочной площади, медсёстры и врачебный персонал едва справлялся, кто-то спорил по расходу медикаментов, жалуясь, что скоро многие закончатся, а финансирование на покупку будет только через половину месяца.
Они пересекли палату и остановились у последней койки, как и все остальные, отгороженной льняными занавесками, создающими своеобразную индивидуальную комнатку. Управляющий отодвинул полог, пропуская господ внутрь.
Её величество полулежала на узкой кровати и разглядывала потолок. При виде лорда-защитника она смутилась и отвела глаза, уставившись теперь в тощее одеяло. Де Шпиц быстро провёл общее сканирование.