Рука потянулась за нужным документом, но наткнулась на свиток из паршивой бумаги. Вчера де Граф решил его не выбрасывать, а сохранить как пример неудачной шутки. Подумать только, человек в плаще с капюшоном, скрывая лицо, перехватил его перед домом и вручил это послание. В наглой цидульке требовали выдать триста золотых монет выкупа, утверждая, что его сына держат в заложниках. Де Граф тогда пообещал посланцу спустить на него собак, если увидит снова. Потом чуть поостыл, на всякий случай послал почтовую птицу в императорский замок и окончательно успокоился, получив ответ.
- Или всё-таки, отдать своему отделу, пусть потренируются в поисках? - пробормотал глава тайной и сыскной службы, откладывая письмо на край стола.
В кабинет чинно вошёл старый дворецкий с подносом для корреспонденции.
- Что там? - заинтересованно спросил де Граф, в это время почту обычно уже не приносили.
- Пакет и письмо, господин, - дворецкий переложил указанные предметы на рабочий стол. - Подложили на крыльцо, - добавил с явным неодобрением. Послания положено передавать через привратника, а не бросать, как попало.
Князь дождался, пока дворецкий выйдет, и сначала развернул письмо, пробежал его глазами, совсем не вчитываясь. Почерк тот же, что и в том, которое только что отложил. Содержание схожее, но уже требуют полтысячи монет и упоминают про доказательство. Де Граф покосился на пакет и аккуратно его развернул.
Перед ним на столе в окровавленой тряпице и обрывках упаковочной бумаги лежала человеческая кисть. Небольшая. Или женская, или детская. На среднем пальце светлел металл кольца. Брезгливо, через платок, мужчина поднял это "доказательство" и поднёс поближе к уже не таким зорким, как в прежние годы, глазам. Герба на кольце не было, металл похож на золото, попытка снять с пальца ничего не дала - кольцо словно вросло в палец. Значит, владелец из высшей знати. Аккуратный маникюр ничего не прояснил, такой могли носить как мужчины, так и женщины. А вот характерные мозоли на ладони склоняли к версии о молодом юноше, девушки почти не занимались с мечами, и уж тем более, не доводили руки до мозолей. На кончиках пальцев, кроме большого, тоже мозоли. Де Граф некоторое время смотрел на них, пытаясь понять, от чего они могут образоваться. Память подсказывала, что у музыкантов на лютнях бывают подобные, но знать таким народным инструментом брезговала. Разве что его сын Гвенио всерьёз увлёкся гитарой и долго с ней не расставался, получив в подарок от её величества.
Рука дрогнула от ужасной догадки, и глава тайной службы вновь уставился на кисть, будто не её только что рассматривал. Всё сходится. И размеры - Её величеству всего тридцать три, и мозоли от меча на левой руке - она использует обычный полуторник как двуручник. Даже то, что в послании упоминается сын де Графа, и то объяснимо - несколько лет назад её выдавали за бастарда для сохранения анонимности. Видимо, кто-то её узнал, с кем она тогда общалась.
Мужчина внимательно перечитал послание. На этот раз требовали полтысячи монет, и отдать он их должен был лично, завтра в полдень в глубине Полосатого леса. Подробные инструкции, как найти место встречи, прилагались. Де Граф посмотрел на часы. С учётом времени на дорогу, осталось около полусуток. Если он не придёт или опоздает, вымогатели обещали прислать ещё что-нибудь.
Старый князь торопливо достал из сейфа несколько тяжёлых мешочков, подготовленных к отправке в столицу. Чуть больше трёхсот золотых, ежегодный налог с домена. Ничего страшного, если в этом году уплатой будет задержка. Остальную сумму де Граф добрал, забрав средства на содержание дома, добавил свои собственные сбережения, и, без колебаний выпотрошил тайник-копилку сына. Жизнь и здоровье Её величества важнее всего этого.
Наутро он приказал заложить коляску и, отказавшись от кучера, в одиночку отправился на место встречи. Инструкции, как добраться, оказались весьма точны. Сразу после развилки на город свернуть в еловую полосу. Проехать с полчаса до ручья, вдоль него ещё четверть часа и, у расщеплённого дерева повернуть направо. А там, чуть дальше, будет ждать посланник. Всего до полудня, потому следует поспешить. Даже несмотря на почти отсутствующую способность ориентироваться в пространстве, де Граф прибыл намного раньше.
Его уже ждали. Мужчина с полностью замотанным платком лицом неторопливо поднялся с поваленного дерева и требовательно остановился перед коляской. Де Граф, скрывая волнение, подошёл к нему и протянул тяжёлый саквояж с золотом.
- Где? - спросил он, так как кроме встречающего, никого не было видно. Тот, даже не открыв саквояж, чем продемонстрировал знание репутации княжеского рода, как предельно честных в выполнении обязательств, махнул рукой в лес.
- Там. За вон той большой сосной, - произнёс, явно искажая голос, и пронзительно свистнул. Получив ответный свист с указанного направления, скрылся в лесу в другую сторону от сосны.
Князь вздохнул и тоже поспешил в лес, оставив коляску на узкой, редко используемой дороге. Сосна возвышалась над остальными деревьями чуть ли не вдвое и являлась хорошим ориентиром.
Минут через десять продирания сквозь кусты и густую траву, мужчина выбрался на прогалину. Похитители не обманули, у сосны, привалившись к стволу спиной и свесив голову, сидела небольшая фигурка. Князь поспешил к ней, преодолев последние шаги едва ли не бегом.
- О, это вы, добрый день, - девушка подняла голову и радостно улыбнулась. Де Граф принялся торопливо отвязывать её от дерева. Неожиданно из подлеска вылетел арбалетный болт и ударил Её величество в левую сторону груди. Князь, не раздмывая, бросился в лес, но стрелок уже успел скрыться, только мятая трава выдавала, где он стоял. Назад князь возвращался медленно и потерянно, ожидая увидеть остывающее тело, но девушка удивила его.
- Он ушёл? - утвердительно спросила она, перестав изображать убиенную, стоило только князю подойти поближе.
- Да, убежал, - ответил мужчина с облегчением. Крови вокруг стрелы нет, и Её величество слишком спокойна для того, кто только что получил ранение.
- Он промахнулся, - пояснила девушка, отодвигаясь в сторону. Болт вошёл в ствол дерева между рукой и телом так, что казалось, что ранение произошло в область сердца. Рука у девушки даже на вид была короче и обмотана шёлковой тряпкой в бурых разводах.
- Вы как? - спросил де Граф, поняв, что самое ужасное не произошло.
- Бывало и хуже, жить буду, - улыбнулась девушка, вставая. - Пойдёмте отсюда, не думаю, что они вернутся проверить, но всё же...
- Да, вы правы, - ответил де Граф и растерянно огляделся. Деревья казались все одинаковыми, и, с какой стороны он вышел на поляну, с уверенностью не мог сказать. Трава тоже примята в нескольких местах, а примет он не запомнил.
***
Появление де Графа-старшего я встретила с огромным облегчением. Когда через день после ампутации меня вытащили из клетки и погнали в лес, я уж решила, что всё, отбегалась тушёнка. Родни у меня нет, так что тот "папаша", которому отправляли требования выкупа, мог на них наплевать с высокой колокольни. Здесь они тоже водились, только выполняли в основном роль часовых и сигнальных башен на случай нападения или пожара. На все попытки объяснить похитителям, куда надо слать требования, ответом был болезненный удар шоковой палкой. Подозреваю, на меня извели не менее четверти заряда питающего её сорса, а сказать успела всего слова три. Смущало только, что при первой встрече ко мне обратились по имени.
С появлением старого князя пришёл и ответ - кто-то из похитителей узнал меня либо по военной кампании, либо по Академии, но до выпуска в ней не дотянул.
Меня привели на поляну и привязали к высокой сосне, росшей в центре. Со мной остался только один, он от скуки ожидания вытоптал половину травы. Когда из леса донёсся свист, он покинул поляну, скрывшись как раз за теми кустами, откуда потом прилетела стрела. Оставлять меня в живых похитители не хотели, наверно, опасаясь, что я кого-то из них узнала или смогу подробно их описать.
Заверив де Графа, что я вполне в состоянии передвигаться самостоятельно, направилась вслед за ним в лесную чащобу. Направление никак не отслеживала, положившись на мужчину. Идти оказалось сложно. Высокая трава цеплялась за ноги, кусты норовили ударить по глазам, руку нарывало и, кажется, поднялась температура.
Через некоторое время проводник замер перед совсем уж непроходимым буреломом. Растеряно огляделся.
- Ваше величество, прошу меня простить, но мы, кажется, заблудились, - он виновато повернулся ко мне.
- Бывает, - я вздохнула. Не то, чтобы ждала, но что-то подобное обязательно должно было произойти. Не может быть, чтобы всё прошло гладко. - До той поляны вернуться сможем?
Де Граф отрицательно покачал головой.
- Понятно... А сколько времени вы тогда шли до меня?
Совместными усилиями выяснили, что идти до тракта надо примерно на запад, часа четыре минимум. С учётом моего состояния, может ещё дольше. Скорректировав направление, снова отправились в путь.
Перебрели заболоченную поляну, вымокнув почти по пояс, нацепляли репейника, пробираясь через густые заросли. Запах травы приятен и свеж когда лежишь в гамаке на краю свежескошенного луга, но не когда продираешься через заросли выше тебя жарким душным днём. Пахнет цветами, травяным соком, испуганным клопом. Лицо заливает пот, рубаха липнет к распаренному телу, и всё время кажется, что по коже ползёт какое-то насекомое. Если прибавить к этому мелких мушек, что упорно лезут в глаза и нос, несмотря на то, что в Анремаре насекомых совсем мало, то можно понять часть ощущений невольных путников.