— Приветствую вас на нашей станции! — восторженно встретил гостей Холл, — мы очень рады видеть вас и хотим поскорее представить вам наш общий новый проект «Snow Battle»! Это Эштон Сандерс, директор этой программы! — и Холл указал на стоящего рядом высокого человека в джинсах рубашке и больших жёлтых ботинках для туризма, который широко улыбался привычной американской улыбкой.
Все пилоты по очереди сделали рукопожатие, сначала с Холлом, а потом с Сандерсом.
— О том, как добрались, — продолжил Холл, — не спрашиваю — наслышан, примите мои искренние сопереживания по поводу вашего друга. Не волнуйтесь, его доставят сюда как можно быстрее, у нас очень профессиональная команда спасателей! И он обязательно сможет присоединиться к вам в программе испытаний, а пока пройдёмте — я вам покажу ваши комнаты.
— Скажите, — спросил Джонс по пути, — а я могу поговорить с диспетчером?
— Конечно! — в том же настроении воскликнул Холл, — вы прямо сейчас хотите это сделать или лучше дождёмся утра? Смена меняется через двадцать минут, я не уверен, что это будет удобно для вас обоих.
— А завтра с утра заступает та же смена, что и сегодня? — переспросил Джонс.
— Да, — улыбаясь, ответил Холл, — смены меняются ровно в девять и заступают на двенадцать часов, практически, как и везде.
— Хорошо, — сказал Джонс, — я обязательно напомню вам с утра об этом.
— Нет проблем! — коротко ответил Холл, — вот здесь по коридору располагаются ваши комнаты, вы можете занимать их в любом порядке, на этот раз протоколы программы не регламентируют, кто и где будет располагаться, кроме комнаты капитана. Через пол часа я жду всех вас в начале коридора, мы пройдём столовую на ужин, если кто-то не хочет есть на ночь — присутствие не обязательно. В любом случае, в столовой круглосуточно работает холодильник, где есть сэндвичи, хотдоги и пицца, а также кофе машина. В каждой комнате есть микроволновка и холодильный шкаф с прохладительными напитками, но это стандарт — вы знаете.
— Похоже, от голода мы здесь точно не помрём, — шутливо сказала Фрэя Джонсу, обняв его руку и прислонившись к плечу щекой.
— О´кей! А теперь вы все свободны, у вас сорок минут на то, чтобы принять душ и переодеться.
Пилоты со своими вещевыми рюкзаками начали расходиться по комнатам. А Джонс нашёл дверь с никелированной табличкой, на которой гордо красовалась надпись «Captain», и скрылся за ней.
После ужина в начале одиннадцатого Джонс лежал на кровати у себя в комнате и пытался выстроить приблизительную структуру завтрашнего разговора с диспетчером. Он попрощался с Фрэей ещё в столовой, объяснив это очень сильной усталостью после тяжёлого маршрута, и теперь собирал мысли в кучу и концентрировал их на основной сути, упорно борясь со сном. В армии его учили не упускать из вида подозрительные неясности в происходящем и не откладывать их выяснение на потом, а сразу же по- возможности делать все шаги к выявлению всех причин и факторов их возникновения. Это необходимо было делать для того, чтобы в последствии исключить ещё более серьёзные и фатальные ошибки, которые могли обладать структурой «снежного кома», постепенно накапливая мелочи и накатывая их друг на друга. Поэтому в принятии решения поговорить с диспетчером и службой синоптиков он абсолютно не колебался, а ставил для себя эту задачу, как автоматическую по уставу. Сейчас его больше волновал способ, при котором необходимо было учесть в первую очередь уход от возможного провокационного скандала с персоналом, а во вторую — точное определение причин и выяснение правды. В следующем случае ухода от прямого ответа, необходимо было установить приблизительные мотивы, по которым это происшествие могло быть совершено намеренно. К дополнению всех этих его раздумий, в башку навязчиво и невыносимо лезли ассоциации всего происходящего с фрагментами из фильма «Семнадцать мгновений весны» про Штирлица, который также сложно планировал предстоящий диалог на допросе, сидя в пыточных подвалах «СС» у Мюллера. Больше всего Джонса напрягало то, что все эти мысли, как и тактика его психологического поведения в последнее время начались после разговора с Фрэей, отдалённо напоминающего шизофренические и паранойяльные подозрения утомлённого к ночи головного мозга и сознания. Но, опять же из своего армейского опыта, он хорошо знал, что в таких случаях лучше сделать лишнее, а потом извиниться, чем не сделать и потом серьёзно пожалеть. К тому же из курса по психологии в высшем лётном училище он помнил одно высказывание, гласящее о том, что хороший руководитель должен быть немного параноиком и находиться в постоянном подозрении к каждому своему подчинённому и окружающей ситуации в целом. С этими мыслями Джонс не заметил, как заснул.