Очнулся Андрей, услышав, как стукнула дверца холодильника. Звук этот был не таким уж и громким, хотя и резким. Просто, видимо, хватило молодому здоровому организму тех нескольких минут глубокого забытья, чтобы восстановить жизненные силы, вернуть подвижническую готовность действовать — и немедленно, идти к цели — и безостановочно.
Едва Деркач с надкусанным яблоком в руках возник в проеме двери, Андрей пружинисто поднялся, потягиваясь, улыбнулся ему как старому доброму другу.
— Выспался уже? — удивился Деркач.
— Я не спал, Артур!.. Кажется, у нас все получится. Я вон тут набросал, очень схематично, конечно…
Похрустывая яблоком, Деркач приблизился к столу, небрежно глянул на чертеж. Ничего не сказал, только коротко вздохнул и зашвырнул огрызок яблока в открытую форточку.
— Ночь, брат, не для работы. Ночь — пора отдохновенья и любви.
— Ты один? — спохватился, наконец, Андрей.
— Нет, я с дамой-невидимкой. Сейчас она невидимой рукой поправляет невидимую прическу. — Деркач раздраженно стянул пиджак и швырнул его на диван.
— Поссорились?
— Просто не пришла.
— Может… что-то случилось?
Деркач пожал плечами.
— Что-нибудь благотворительное. Завтра в институте узнаю.
— Вместе работаете?
— Угу. Слава богу, в разных лабораториях. Пошли спать!
— Ты расстроился?
Запнулся о порог Деркач, повернулся к Андрею.
— С чего бы это?
— Съездил бы да узнал. А я тут…
— Привет! Это, знаешь, куда?
— У тебя машина.
Деркач лениво поморщился, но потом в его усталых глазах появилась неожиданная улыбка. Он как-то очень добро и внимательно посмотрел на Андрея. Рука его потянулась к пиджаку. И вдруг он хлопнул им по столу, так что чертеж Андрея слетел на пол.
— А есть в этом нечто! Есть… Давай, Эверест-Галуа! Мой шею — едем к тете!
— Я-то зачем? — испугался Андрей.
— Нет уж нет! Публика требует автора.
Устойчиво, словно мчась над шоссе вместе со светом, металась перед фарами мошкара. Летело навстречу свинцовое полотно дороги с бесконечной белой полосой посредине.
Порыв Деркача, видимо, иссяк. Он сидел за рулем нахохлившись, как само воплощение досады.
Андрей видел эту перемену в настроении Деркача и испуганно ждал развязки.
Когда, громыхнув, промчался слишком близко автофургон, Деркача прорвало.
— Взялся ты на мою голову! Придумал черт-те что на ночь глядя!
— Я думал, ты ее любишь.
Машина вильнула — Деркач с трудом выровнял.
— Конечно, люблю! — Он покосился на Андрея, усмехнулся. — У нас, понимаешь ли, все выверено с помощью последних достижений науки и техники.
— Как это?
— А запросто! — Деркач чуть повеселел. — Озадачили в прошлом году БЭСМ-4. Отработали перфокарты всех претендентов и претенденток и озадачили. Я оказался в числе ее трех кандидатов, она — в числе пяти моих.
— А почему у тебя пять, а у нее…
— Почему, почему!.. — Деркач сбросил газ. Впереди вспыхнул красным первый на их пути светофор. — Потому что, обращаясь к машине, врать нет смысла. Машина— не человек. Хочешь, чтоб помогла, — давай все исходные начистоту!
У белой надписи «Стоп!» Деркач остановил машину.
— Елена пяти поклонников не насчитала. А может… Короче — с ней у нас самый оптимальный вариант. Вообще-то начали эти вычисления дурачась. Однако… Похоже, машина оказалась права!
Вспыхнул зеленый свет…
Потом они остановились у тускло освещенного подъезда одинокого, как случайно уцелевшая башня поверженной крепости, высотного дома. Вокруг стыли в лунном свете пустыри. И хотя суть их выражала само созидание — то там, то тут уже громоздились бетонные блоки будущих зданий, — Андрей по каким-то признакам угадал еще недавно лепившиеся здесь друг к другу приземистые домишки, старые, но обжитые, согретые дыханием не одного поколения, и от этого опять почему-то стало тревожно на душе.
Открыла им молодая стройная женщина с прямыми желто-золотистыми волосами, водопадно ниспадавшими от четкого пробора. В ее широко поставленных больших и пронзительно синих глазах прочитывался явный испуг. И цветы она просто вырвала из рук- Деркача, словно именно они были так встревожившей ее недоброй приметой.
— Уезжаешь на полигон?
— Никуда не уезжаю.
Только тогда Елена разглядела Андрея.
— Знакомься! Это — Вихров, — Деркач перешагнул порог, потянул за собой Андрея. — Великий эскулап! Будет пересаживать сердце, печенки и со временем мозги!
— Понятно. И начал он с тебя! — она протянула Андрею руку. — Елена… За гвоздики спасибо. Это мои любимые цветы.
— Но позволь! — чуть не взрычал Деркач. — Цветы преподнес я?
— А надоумил доктор. Или пересадил мозги. Магда! Не засыпай! — Елена пошла в комнату, небрежно помахивая букетом. Деркач по-хозяйски уверенно двинулся за ней, увлекая за собой Андрея.
Магда оказалась полноватой блондинкой в халате явно с Елениного плеча. Круглое лицо молодой женщины поблескивало — Андрей догадался: только что торопливо сняла Магда крем.
— Здравствуйте, Артур! — пухлую ручку Магда протягивала Андрею.
— Здравствуйте. Только я… Андрей.
Вздрогнули припухшие веки Магды.
— О господи! Ну конечно!.. Это я со сна.
— Два раза знакомила! — рассмеялась Елена. — А Деркач убежден, что он яркая личность! — И к Андрею — Магда час как с поезда. Но она еще разойдется! — Елена, что-то коротко шепнув Магде, быстро увела ее в другую комнату, прикрыла за собой дверь. Мужчины остались одни.
— Красивая, — тихо сказал Андрей.
— Корова сонная! — Деркач смял опустевшую пачку от сигарет, швырнул в открытое окно.
— Кто?
— Да эта… ее кузина.
— Я про твою Елену!
— А-а! — Деркач улыбнулся. — Елена чудесная!
Через несколько минут Елена вывела вроде бы совсем другую Магду — скромное, какое-то очень девчоночье платье, лицо слегка припудрено. Магда взглянула на Андрея смущенно, словно извиняясь за свой недавний вид при знакомстве. Впрочем, едва сели за стол, она действительно «разошлась», прямо с первой рюмки. Тараторила без умолку, так что Андрей не успевал отвечать на ее реплики, да как-то и не заметил, что Магда оседлала уже вопросы семьи и пола.
— Он мне говорит, — руки Магды ни на секунду не находили покоя, — брак, мол, это отжившая категория! Потомки, говорит, будут смеяться над моногамией, как над последней формой рабства. А утром… Утром я его и спрашиваю: милый, мол!.. Что ж ты, бедный, будешь делать с полигамией? А он как подхватится — и ходу! — Магда всплеснула дебелыми руками. Раскатисто захохотал Деркач.
Сверху в потолок постучали. Тоненько тявкнула собака.
Елена с тревогой взглянула на Андрея. Он смутился под ее взглядом и машинально, как воду, выпил водку.
— Магда!.. Съешь-ка хлеба с маслом! Ты уже… тепленькая. — Елена протягивала бутерброд. — Не пей больше, Маг!
— А ну тебя с маслом! И так распирает. Лучше я вам спою!
— Вот это дело! — Обрадовалась Елена и, грациозно перегнувшись, сама откинула крышку небольшого пианино, стоявшего у стены.
Голос у Магды оказался довольно сильным и приятным. Пальцы уверенно находили клавиши точных аккордов.
Тихо подпевала Елена. Деркач глухо рокотал, видимо, не зная слов.
В потолок снова постучали. Заливалась лаем собака.
— Проклятая крупнопанельная цивилизация! — Магда хлопнула крышкой пианино. — В пампасы! Хочу в пампасы!.. — Магда уронила голову на руки.