— Ну, Маг! Давай хоть сегодня без истерик! — взмолилась Елена.
Стук прекратился, но собака не унималась.
Деркач решительно направился к двери.
— Ты с ума сошел! — всполошилась Елена. — Я ее совершенно не знаю. Слышала — дама с собачкой…
— Дама — это хорошо!
— Давай сюда даму! — подняла голову Магда. — Мы с ней еще схлестнемся из-за доктора и… съедим ее собаку!
Деркач вышел.
Елена улыбнулась Андрею и наполнила его рюмку.
— Не сердитесь. Так редко удается подурачиться! Магда вас перебила, а я…
Андрей обрадованно встрепенулся:
— Понимаете… Лазер и глаз — это… только видимость парадокса!
— Парадоксы — предтеча открытий! — кивнула Елена, поощряя Андрея к рассказу.
Но в передней щелкнул замок, и Магда ударила туш.
Елена торопливо поправила прическу.
Андрей привстал.
С торжественно-каменным лицом Деркач шагнул в сторону от дверей, и порог переступила смело подкрашенная старушка с болонкой на руках.
Магда застыла с приоткрытым ртом, но через секунду остервенело обрушилась на клавиши, и грянул «собачий вальс». Радостно залаяла собачка.
Появление старушки, а не ожидавшейся всеми, видимо, от прочно сложившегося представления по чеховскому рассказу, молодой скучающей дамы, было столь неожиданным, что, после явного замешательства, — к величайшему удовольствию застывшего у дверей со скрещенными на груди руками автора сюрприза, — все кинулись к полунощной гостье, усаживая ее за стол, наперебой предлагая закуски, одаривая умилением и щедротами стола ее собачонку, как выяснилось вскоре, с опереточным именем Пепита.
Удалось заставить выпить рюмку водки с бальзамом и саму хозяйку Пепиты Дарью Семеновну. И веселая кутерьма закрутилась с новой силой. На какое-то время это странное бездумное веселье захватило и Андрея. Сказались, видимо, те несколько рюмок, выпитых почти без закуски в надежде растопить непроходившее почти весь вечер напряжение.
И вдруг, в одну секунду, — как тогда, после короткого сна-забытья за столом на даче Деркача, — и хмель, и усталость, и скованность разом отпустили, и Андрей увидел все происходящее как бы со стороны, и осудил всех сразу и себя главным образом.
Елена первой заметила недоброе протрезвление Андрея. Она улучила момент и, нагнувшись к нему, шепнула, обдав лицо тонким ароматом духов и хорошего вина:
— Не дуйтесь! Побесимся уже сегодня, а завтра подумаем, как вам помочь.
Андрей кивнул. Но если первое извинение Елены — «так редко удается подурачиться!», — ее готовность выслушать суть дела действительно успокоили Андрея и Даже подключили в какой-то мере к общему настроению, то теперь его кивок ничего не означал, кроме разве готовности все стерпеть в силу явной зависимости его дела от доброй воли этих, видимо, недобрых людей. «Беситесь с жиру, черт бы вас всех побрал!» — вот что или нечто подобное читалось в карих с внезапно сузившимися зрачками глазах Андрея даже тогда, когда он, поддавшись увещеваниям Магды, схватил ее пухлую розовую ладошку и закружился в хороводе вокруг напряженно топтавшейся на задних лапках повизгивающей Пепиты.
Вскоре трезвое отчуждение Андрея почувствовал и Деркач. Когда Андрей, устало присев за журнальным столиком, машинально перевернул страницу какого-то французского издания, Артур Иванович подошел к нему с бокалом минеральной воды, навис могучей скалой, потом хлопнул по плечу.
— Что скис так быстро, великий исцелитель?
— Ничего я не скис.
— А что, собственно, случилось?
Андрей отшвырнул журнал и порывисто встал. Посмотрел на Деркача с вызовом.
— Кешку увезли, вот что!
Именно в эту минуту в комнате задержалась относительная тишина, и все услышали несуразный выкрик Андрея, удивленно посмотрели на него. Первой отреагировала Магда:
— Какого Кешку? Куда увезли?
Видимо, хмель не до конца отпустил Андрея, потому что, смутно угадывая неуместность грустного рассказа, он все же повел странную сбивчивую речь.
— Лечил я одного… Мальчишка шести лет из Пензы… Терпеливый такой. Художником хотел стать… Меня вот наощупь нарисовал. Похоже! Честное слово, похоже… — Руки Андрея взлетели и бессильно упали. — Не смог. Ни черта не смог мальчишке сделать. Отслоение сетчатки… В районе желтого пятна.
Магда всхлипнула, вскочила, вылетела в другую комнату.
Деркач повел ей вслед вывернутой вверх ладонью и укоризненно посмотрел на Андрея, словно спрашивая: «Добился? Доволен?..»
Обиженно заскулила собачонка.
— Все! — Деркач хлопнул ладонями. — Ночной бал окончен. Отбой!
— Правильно! — подхватила Елена. — Завтра рабочий день.
— Я не хотел никого обидеть, — не очень искренне буркнул Андрей.
— Успокойся! — Деркач предостерегающе поднял ладони. — Обидеть нас трудно. А выспаться тебе надо — это уж точно!
Устроить Андрея с ночлегом любезно согласилась хозяйка Пепиты, объявив о свободной комнате сына, уехавшего на курорт.
Деркач собрался было спать в машине, но Елена молча опустила спинку диван-кровати, тряхнула чистой простыней.
— Ни к чему твое спартанство, Артур. Всем места хватит.
Проснулся Андрей от того, что его внушительно тряханул за плечо Деркач. Болонка, стоя на задних лапках, передними опиралась о постель Андрея, с выжидательным любопытством поглядывая на гостя.
Прежде чем сойти к машине, осторожно, — Деркач открыл дверь ключом, — вошли в маленькую кухню Елениной квартиры. Молча выпили кем-то приготовленный кофе. Деркач держался великолепно: ни словом, ни взглядом не корил Андрея, заботливо подвигал ему то хлеб, то колбасу, и от этого молчаливо подчеркнутого великодушия Андрею хотелось провалиться сквозь все семь этажей высотного дома.
Молча вышли — Деркач закрыл дверь почти бесшумно, замок вроде и щелкнуть не посмел. Лифт еще не работал — долго спускались по пушечно гулким маршам лестницы.
В машине, на пустынном, вбирающем отблеск зари, широком шоссе, Андрей не выдержал.
— Артур!
— Ум?
— Ты прости меня, пожалуйста! И Елену я попрошу… Испортил компанию! Видно, перебрал все же.
Деркач вздохнул.
— Ничего ты не перебрал!.. И нечего извиняться. Одержимость идеей для ученого — первое условие. Так что все правильно.
— И Елена так думает?
Деркач не ответил. Не остановившись на красный свет равнодушного светофора, сказал, когда проскочили перекресток:
— Только не думай, что одержимость всех ученых должна фокусироваться именно на твоем лазере! Ученый обязан смотреть на вещи широко.
Человек в белом халате не без усилия поднял и установил на стенде толстую стальную плиту.
С коротким стуком, а потом бесшумно, и это придавало происходящему особую зловещность, в плиту уперся красноватый луч. И сталь начала плавиться, стекая от луча кипящими красными каплями…
Деркач глянул на совершенно ошеломленного Андрея, усмехнулся и отпустил на пульте красную кнопку.
Исчез луч. Но еще долго шипел расплавленный металл.
— Понятно, — Андрей, облизнув пересохшие губы, обрел дар речи. — Будем считать, что мощь лазера ты продемонстрировал. Теперь…
— Какую мощь? Если хочешь знать, это наш минимум!
И тут вошла Елена. Едва взглянув на остывающую, почти разрезанную плиту, она сразу поняла, что сейчас произошло. Молча кивнув Андрею, как бы между прочим предложила:
— А если… модулировать излучения по гамма-квантам?
Андрей посмотрел на Елену с надеждой, но тут же насторожился. Это была незнакомая Елена. И дело не в белом халате. Прочлась в ее взгляде какая-то отчужденность. «Ну вот, обиделась за вчерашнее!» — с тоской подумалось Андрею.
— Попробовать газовую фокусировку? — снова спросила Елена.
Деркач покачал головой.
— Большое рассеивание пучка. Хотя… нужно подумать!
— Когда?
Деркач взглянул на Елену и увидел, что она смотрит на Андрея. И он тогда посмотрел на него.