— А ты отличный парень, Артур! — заорал он и тут же сморщился, стал потирать рукой спину.
— А ты — законченный псих!.. — тихо ответил Деркач и громко хлопнул ладонью по столу. — Где этот Кирилл? Неделю меня не было — и все расползлись, как тараканы!
— Елена Николаевна! — Вахтер, разведя руками, кивнул на чемодан. — Пошел ваш этот… лаборант новенький, за пропуском, и нет его. А чемодан на посту — непорядок.
Елена подхватила чемодан, пошла с ним к лестнице.
— Да куда ж вам, Елена Николаевна! И лифт стоит…
— Ничего! — Елена одолела несколько ступенек. — Он говорит, что я спринтер!..
Вахтер задумался над замысловатым пояснением, потом крикнул Елене вдогонку:
— Это уж точно! Симпатичные вы, дай бог!..
Толкнув ногой двери лаборатории, Елена переступила порог и сразу увидела Андрея и Деркача, склонившихся над чертежом. Над ними торчала голова Кирилла. Услышала и рокочущий от еле сдерживаемого торжества голос Деркача: «…и тогда избыточная интенсивность будет поглощаться».
Чемодан опустился с внушительным стуком.
Андрей и Кирилл увидели Елену, а Деркач все еще „смотрел в свой чертеж.
Елена отвернулась и сразу вышла.
— Да куда ты смотришь? — возмутился Деркач, заметив, что взгляд Андрея прикован к двери. — А это что? Кира, что за гроб в лаборатории?
Кирилл молча прошел к двери, поднял чемодан и отнес его в дальний угол.
— Смотри! — нетерпеливо дернул Андрея за рукав Деркач и ударил карандашом по чертежу…
Они проработали неделю почти без перерыва. Спали по три-четыре часа. Теперь гнал Деркач. Его по-настоящему увлекла идея управляемого снижения мощности лазерного луча.
Когда в воскресный день Андрей, быстро пройдя по коридору тихого, словно вымершего, института, толкнул дверь деркачевской лаборатории, его оглушил неожиданный рев толпы. «А-а-а-а-а! — слилось воедино неистовство стадиона и крик сердца комментатора. — Ая-я-яй-я-яй! Упустить такую возможность! Сабо буквально вышел один на один с вратарем! Ну, в каких-нибудь пяти метрах…»
«Спидола», выхлестнув тонкий прут антенны, стояла на верстаке рядом с лазерной установкой. Кирилл, зажав голову руками, сокрушался вместе с комментатором.
Деркач, кроша мел, торопливо что-то считал на огромной черной доске. Ни он, ни Кирилл Андрея не замечали.
Андрей одним движением натянул на себя халат, подошел к верстаку.
«Угловой удар! Почти вся дина…» — Андрей выключил «Спидолу».
— Ну чего ты? — обиделся Кирилл.
— Давай работать, Кира.
Кирилл развел руками, кивнул на Деркача — не во мне, мол, дело.
— Где был-то?
— В институте Гельмгольца, — Андрей ответил шепотом. — Слыхал о таком?
— Не-а.
— Ну и не знай лучше.
— Что случилось? — Деркач повернулся к ним с перекошенным лицом.
— Что? — Кира часто заморгал. — Ну, разговариваем.
— Я не об этом! — Деркач топнул ногой. — Только что был фон. Постоянного контура фон!
Андрей и Кирилл переглянулись.
— А! — обрадовался Кира. — Репортаж! — Он потянулся к «Спидоле».
— Не надо! — остановил Деркач. Он несколько секунд постоял, уставясь в одну точку, круто повернулся к доске и опять застучал мелом…
— Слышь, Андрей, — Кирилл тоже перешел на шепот, но это ему трудно давалось. — Шеф мне все-таки путевочку выбил.
— Молодец!
— Кто?
— Деркач… Подержи-ка кончик… Спасибо.
— Вежливый ты. Все врачи вежливые?
— Должны быть все.
— Все! — Деркач положил мел, вытер платком руки. — Давайте попробуем.
И снова ударили три коротких, как выстрелы, удара, и на матовой пластинке трижды вспыхнула красная точка.
Медленно, словно опасаясь беды, Андрей подошел к щиту. Рывком, как повязку с больного места, снял контрольную пластинку. Сразу бросились в глаза три аккуратных дырочки в пластинке.
— Ну и что? — Деркач передал пластинку Кириллу. — Это ж непрозрачный конибий! А глаз, ты говоришь, прозрачный.
— Глаз!.. — Кирилл вскинул пластинку. Свет от лампы пробивался сквозь отверстия, светился на Кирином лице тремя золотистыми мушками. — Такими ударами башку просверлить можно!
— Мне уже просверлили! — глухо проворчал Деркач. — Хватит на сегодня! — Он снял халат, потянулся.
Андрей смотрел на Деркача уничтожающе, но тот делал вид, что не замечает его взгляда.
— А ведь я, кажется, дорубал! — Кирилл хлопнул в ладоши. — Что мне за это будет, Артур Иванович?
— Нобелевская премия.
— Нет, правда!.. — Кирилл повернулся к Андрею. — Надо всю систему, — он обвел рукой хитросплетение проводов и блоков на стене, — переиначить на понижение исходного.
— Да! — обрадовался Андрей.
— Да? — Ноздри Деркача раздулись. — А как я буду свой опыт ставить? Или это уже никого не интересует? — Он повернулся к Андрею. — Ты хоть газеты читаешь?
Кирилл почесал отверткой затылок.
— Тут, конечно, надо решить, что важней.
— Кому? — повернулся к нему Деркач.
— Человечеству.
Деркач хмыкнул. Пошел к шкафчику.
— Сегодня ночью я, наконец, буду спать. Ясно?
Андрей и Кирилл не смотрели на Деркача. Он не дошел до шкафчика, вернулся к Андрею.
— Ну, имей ты совесть! Вчера я когда лег? А позавчера? Всю неделю, Андрей!
— А хочешь… За пять минут сниму всю твою усталость?
— Да иди ты…
Но Андрей успел заметить в глазах Деркача просыпающийся интерес.
— Научу — оживешь! — Андрей сбросил халат. — Знаешь, что такое хатха-йога?
Через несколько минут Деркач лежал на полу. Носки ног разошлись в разные стороны, безжизненно, ладонями вверх вывернуты разметанные руки. Голова чуть свернулась набок, глаза закрыты.
Кирилл стоял над ним, как боксерский рефери над нокаутированным. И монотонно звучал голос Андрея:
— Постарайся представить синее небо. Повторяй про себя: «Синее небо, синее небо!..»
— А правда, что-то светлеет!
— Молча лежи!.. Ты никого не слышишь. Ты видишь синее-синее небо.
Деркач послушно умолк. И тут они услышали вскрик женщины.
Андрей и Кирилл вздрогнули.
Елена с порога бросилась к Деркачу. Тот резко сел, и тогда Елена испуганно отшатнулась.
— Господи! Что здесь происходит?
— Это все он! — Деркач ткнул пальцем в Андрея, пружинисто поднялся. — Он ко всему еще йог! А гвозди можешь глотать?
— С ума сойти! Ну, вот что, йоги и факиры! Не хватит ли на сегодня? У Магды блестящее предложение.
— Видишь? — Деркач развел перед Андреем руками. — Все против тебя!
— Почему против? — сразу насторожилась Елена. — Завтра мы…
— Завтра я уезжаю с Дыгановым.
Елена решительно положила на подоконник сумочку.
— Тогда будем работать.
— Тогда не стойте над душой! — Деркач петушино взмахнул руками. — Дайте подумать, подсчитать!.. Мне сейчас, кроме Кирилла, никто не нужен!..
Андрей и Елена стояли на перекрестке двух шумных улиц.
— Собственно говоря, куда идти… это не так уж важно, — грустно сказала Елена и пошла. Андрей неуверенно двинулся за ней.
Сначала она молча шла в толпе. В густой и бесконечной толпе, над которой вспыхивали первые фонари, подрагивали неоновые рекламы и светилось медленно угасавшее небо. Шли Долго. И, кажется, не замечали, как редеет и редеет людской поток, приглушенней становится шум города. Андрей очнулся первым, поразившись почти космическому безмолвию вокруг.
И пейзаж казался инопланетным. Пока не удалось рассмотреть, что причудливые скальные нагромождения на стылом горизонте — это всего лишь строительные блоки и камень будущих фундаментов. А циклопически высокие ажурные конструкции — бездействующие башенные краны. Грустно хрустела щебенка под ногами, потом Елена сказала:
— О, скамейка!
Среди нежилого хаоса чистая садовая скамейка выглядела чудом.