— Да все, что слыхала от Степана, сказала уж, хоть и не должна болтать.
— Так что ж решили-то?
— Да ничего и не решили толком. Не успели… Ты кончай психовать, а то укол вкачу, сразу заснешь.
— Не надо!
— Не буду, если успокоишься. — Галя поднялась, посмотрела на вроде притихшую Нину. — Во! Так и лежи… А для полного успокоения есть для тебя и хорошая новость. Эта самая красавица лауреатка завтра, кажется, улетает. — Галя торжествующе причмокнула и вышла.
Нина выпростала руки из-под одеяла, протянула их вдоль, вывернув ладошками вверх.
— Синее небо, синее небо! — тихо шептали ее губы. Но не приходила синева. Дрожала под плотной повязкой густая опостылевшая чернота, изредка растекаясь лиловыми пятнами. Нина услышала, как медленно и грустно, словно устало, стучит ее сердце.
— Галя! — крикнула Нина и, резко сев на постели, рывком сорвала с глаз повязку. Свет в палате горел, и Нина невольно сразу зажмурилась, утерла повязкой обильно выступившие слезы. А когда осторожно открыла глаза снова — поразилась забытой четкости контуров окружавших ее предметов. Вот прямоугольно белеет впереди дверь. Застилавший глаза туман исчез. Странно… Неужели?.. Нина осторожно повернула голову. Почти резко обозначилась картина на стене… Цветы на подоконнике…
И тогда она встала. Накинув халат, она, чуть качнувшись, шагнула к двери, осторожно открыла ее и переступила порог…
Андрей и Елена сидели в это время в опустевшей ординаторской.
В комнате горела только настольная лампа. В желтом кругу ее света рука Андрея чертила на бумаге лысых чертей, отдаленно напоминавших Гудкова. Руки Елены белели совсем рядом. Они настороженно подрагивали, словно хотели коснуться руки Андрея и никак не решались.
— Все станет значительно проще, — тихо и убежденно говорила Елена. — Столица есть столица. Можно попробовать подключить Дыганова… Пойдешь в конце концов в ЦК! — рука Елены коснулась руки Андрея. — И потом в Москве…
— Деркач? — хрипло спросил Андрей.
Елена отдернула руку.
Скрипнула дверь.
— Нина? — Андрей растерянно вытянулся над столом. — Зачем ты встала?
Нина осторожно шагнула. Ее глаза мерцали лихорадочным блеском.
Елена отошла к распахнутому окну. Широкая молния выхватила ее лицо, полное смятения. Ворчливо шумели в темноте деревья.
Андрей осторожно усадил Нину на стул.
— Ну и ну! А повязка где?
— Не могу я больше, Андрей Платонович! Домой поеду!
— Не рано ли? — Андрей спросил зло. — Давайте, разбегайтесь все! Пусть торжествует Гудков. Будем лечить кроликов.
Нина всхлипнула и вдруг озабоченно сказала:
— У вас халат порвался… Под мышкой.
Андрей почти машинально поднял руку да так ц застыл.
— Как это ты… разглядела?
— А вот поднялась и… вижу вроде.
— Выдумщица ты, ей-богу!
Елена удивленно смотрела на Нину.
Андрей, вздохнув, вынул из кармана офтальмоскоп… Едва посмотрел глаз, отпрянул. Торопливо поправил свет и опять поднял офтальмоскоп. Смотрел долго.
— Чертовщина какая-то!
У Нины перехватило дыхание.
— Что это вы, Андрей Платоныч? Может, правда?
— Не знаю! Может… от того, что резко поднялась?
— Ну?
Елена приблизилась к ним.
— У нее сетчатка… плотно прилегла. Поэтому она…
— Так и ладно тогда! — Нина поднялась.
— Не двигайся! Это неустойчивое прилегание! Каждую секунду она может снова отойти.
Нина хотела сесть.
— Нет! Теперь стой. Никаких движений!
Совсем близко ударил гром, и Нина вздрогнула.
— Не двигайся, говорю!..
— Мне стоять трудно. Вот беда-то… Отвыкла.
— Елена, поддержи Нину.
— Не надо. Не упаду.
Но Елена встала за Ниной, готовая обхватить ее плечи. Не спуская глаз с Нины, Андрей попятился к столу, набрал номер.
— Степан?.. Приезжай в институт. Немедленно!
Нина лежала на носилках. Стоя на коленях, Степан долго смотрел в подрагивающий глаз. Развел руками.
— Невероятно! Такой случай… — Степан тревожно глянул на Андрея. — Что там Светлова?
— Не отвечает! — Андрей зло бросил трубку на рычаг. — Тронули, что ли?
— Подожди! — Степан торопливо подошел к телефону. — У меня, может, рука легче. — Губы его дрожали.
Гудки, продолжительные гудки жалобно бились в трубке. И вдруг мужской голос:
— Алло?
Степан облегченно вздохнул.
— Добрый вечер!.. Можно попросить к телефону Надежду Петровну?.. Очень… Что?.. Как не будет до утра?
На этот вопрос Степану не ответили.
А он стучал по рычагу, кричал «алло, алло», хотя трубка отвечала только гудками, и пугался все больше.
Первой это заметила Елена.
— Положите трубку, Степан.
— Да, но… Андрей! — Степан отходил, увлекая за собой Андрея в дальний угол ординаторской. А в ушах звучал заклинающий шепот Галины: «Светлова квартиру обещала. Ты уж постарайся, Степа!» Степан повернулся к Андрею, облизал пересохшие губы.
— Квартира — это ерунда, понял?
Андрей покачал головой.
— Ничего не понял. Какая квартира?
— Дело в том… Дело в том, что мы… Мы с тобой можем лишиться сразу всего! Научной работы, всего, что добились… Дипломов, наконец! — Степан пытался положить руку на плечо Андрея, но тот стряхнул ее.
— Значит, ты действительно не веришь? Как же ты мог? Как же ты мог на научном совете орать на Гудкова? Не верить и защищать?
— Ну, почему не верю? Почему не верю! — торопливо забормотал Степан. — Ты знаешь, как я верю. Но, сам пойми, без санкции Светловой…
Андрей отвернулся от него и пошел к носилкам. Не оборачиваясь, зло спросил:
— Помочь донести ты можешь без санкции?
— Донести? — Степан торопливо закивал, но с места не сдвинулся.
— Не надо! — строго и спокойно сказала Елена и пригнулась к носилкам.
Андрей и Елена осторожно подняли носилки и с этой секунды услышали, как торопится Время. Оно стучало метрономом д их сердцах, ускоряя и ускоряя свой бег.
Они медленно пронесли Нину ночным коридором… На Повороте лестницы их проводил немигающим взглядом бронзовый бюст основателя института.
Качнулась и кончилась лестница. И вновь стало слышно, как внутри них самих заторопились четкие секунды.
Потом носилки медленно поплыли ночным садом. Впереди шла Елена. Метнулся ей под ноги и тут же отпрянул серый комок. Елена ойкнула и остановилась:
— Заяц!
— Заяц на дороге — плохо! — подала голос Нина.
— Кролик это, а не заяц! — строго перебил Андрей. — Филька одного так и не поймал.
— Кролик — это просто отличная примета! — бодро подхватила Елена и осторожно шагнула вперед.
Близкие молнии все чаще выхватывали из темноты медленную и молчаливую процессию…
Зажатое стальными полукружьями лицо Нины поразило Андрея своей отрешенностью. Метроном в груди все убыстрял и убыстрял удары, словно напоминая о быстротекучести Времени.
Андрей приник к прицелу… Перекрестие, проникнув через Нинин зрачок, замерло на пульсирующей желтизне сетчатки. Стук секунд слился воедино и оборвался неправдоподобно громким выстрелом. Красная молния ударила в голову Нины. И сразу стало до страшного тихо. Слышно было, как бьется о стекло окна заплутавший мотылек.
— Все? — тихо и удивленно спросила Нина. И тревога сразу исчезла. И Время перестало напоминать о себе частыми и гулкими ударами метронома.
— Нет! — Голос Андрея звучал уверенно и спокойно. — Подними глаза! Вверх, вверх смотри!..
И глаза Нины устремились к небу. Так на картинах старых мастеров ждали люди ниспослания чуда.
И Андрей снова приникает к прицелу.
Выстрел! Выстрел! Выстрел!., И три красных молнии бьют в голову человека. И только чуть подрагивают у него губы, вот-вот готовые ответить благодарной улыбкой другому человеку, доброму огневержцу, властелину красных молний.