Михайлюк Виктор Сергеевич
Анти-Толстой
АНТИ-ТОЛСТОЙ
"Детская болезнь" нигилизма в романе Л. Н. Толстого "ВОЙНА И М╤Р"
Ведь как просто!
Для начала, в качестве затравки, нужно сказать несколько слов о названии знаменитого (наверное, самого известного в мире) романа. Слово "мир", наверное, самое многозначащее в современном русском языке, чуть ли не десяток значений - от "отсутствие войны" до "Вселенная". Уверен, что 99% современных читателей воспринимают слово "мир" в заглавии толстовского романа именно в самом распространённом его значении: "Война и не война".
Слово, обозначающее понятие "не война", до революции писалось точно так же, как и сейчас - "мир". А между тем сам Лев Николаевич писал это "роковое" слово (и как это напечатано во всех дореволюционных изданиях) совсем не так, как это принято сейчас, - через и с точкой: "м╕р". А слово "м╕р", в отличие от привычного теперь "мир", имело в толстовское время совершенно определённое, однозначное значение: "общество", "сообщество" (дворянский м╕р - дворянское общество, деревенский м╕р - деревенское общество, славянский м╕р - славянское сообщество и т. д.). Следовательно, название толстовского романа в современной интерпретации грубо искажает тот конкретный смысл, что вкладывал в него Толстой. Роман свой он назвал вовсе не "Война и отсутствие войны", а "Война и Общество", а если быть совсем точным, то - "Война и Народ".
Как же быть? Вариантов (если мы хотим всё-таки вернуть великому роману его подлинное, не искажённое революцией название), мне думается, два. Либо печатать в новых изданиях и школьных сочинениях "Война и общество" или "Война и народ" (что, согласитесь, на порядок умаляет эффектность толстовского названия), либо - что мне нравится гораздо больше - вернуть в русский язык старое и с точкой - в качестве одного-единственного исключения: только и исключительно для романа Льва Николаевича Толстого - "ВОЙНА И М╤Р". Так и только так!
Думается мне, сие было бы разумно, справедливо и ничуть не затратно. Как вы считаете?
А теперь поговорим о том, что вы, читая "Войну и м╕р", наверняка и сами прекрасно знали, понимали, или по крайней мере догадывались, только боялись сказать вслух: А КОРОЛЬ-ТО ГОЛЫЙ!!!
Итак, ударим по могучему старику со всей революционной беспощадностью - из всех орудий!
Первые два тома по части нелепостей чисты и невинны - перлы начинаются с третьего тома.
"В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие название событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самим событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и ОПРЕДЕЛЕНО ПРЕДВЕЧНО" (Т. 3, ч. 1, гл. I, выделено мной. - В. М.)
Сказано сколь по-нигилистски самоуверенно-безапелляционно и по-толстовски броско, столь же неверно и глупо.
И. С. Тургенев с присущим ему блеском и остроумием описал в небезызвестном романе "Отцы и дети" модное в интеллигентских кругах России середины ХIХ века "философское" поветрие нигилизма. Как видно, одним из тех, кто подхватил бациллу нигилизма, был и Лев Николаич.
И ладно бы эти "передовые" идеи излагал (как у Тургенева) какой-нибудь из его героев, Андрей Болконский там, или Пьер Безухов: вопросов нет - персонаж книги имеет право нести любую чушь. Так ведь нет - премудрости все авторские!
Вообще же Лев Николаевич Толстой по части исторического нигилизма, который он сделал краеугольным камнем своего романа, отнюдь не первооткрыватель. Ещё за 1700 лет до него Лукиан доказывал полную невозможность познания законов природы и истории ("О выборе философии"). Правда, насмешник из Самосаты делал это юмористически, Лев Николаич же решил дурачить почтенную (или презренную?) публику на полном серьёзе.
Солженицын написал (в "Августе 14-го"), что ХХ век доказал, что Толстой ошибался насчёт того, что не вожди движут массами, а массы вождями. Я же уверен, что совсем не нужно было ждать ХХ века, чтобы понять, что воля одного пастуха неизмеримо весомее воль тысяч и тысяч овец, которые (за редкими исключениями) смиренно идут туда, куда направляет их пастух и помогающие ему псы-вертухаи. Интересно, есть ли ещё те, кто, читая "Войну и м╕р", продолжает верить, что Сталин и Гитлер, были всего лишь "ярлыки"?
"Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни ещё менее кто-либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния". (Т. 3, ч. 2, гл. I)
Типичнейший образчик толстовского нигилизма! Ежели я не понимаю законов истории (физики, химии, математики, теории шахматной игры), значит, их либо нет (действует ПРОВИДЕНИЕ, то есть всё происходит САМО СОБОЙ, волею слепого случая), либо они в принципе непознаваемы, и никто (ни Наполеон, ни Александр) ничего ни понять, ни предвидеть не может!
"...авторы-русские ещё более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманиванья Наполеона в глубь России... Но все эти намёки на предвиденье того, что случилось, как со стороны французов, так и со стороны русских, выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намёки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намёков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых". (Т. 3, ч. 2, гл. I)
Опять-таки сплошная демагогия! Наличие "миллионов" взаимоисключающих предположений и планов вовсе не значит, что "событие" происходит "единственно возможным образом" само по себе, без всякого плана и даже "вопреки" планам. Талант полководца (шахматиста) в том и состоит, чтобы из многих (или немногих) планов найти тот (часто - единственный), который ведёт к победе. И тот полководец (шахматист), кому это удаётся чаще, нежели его противникам, и является на деле гением. Что до "скифской войны", то Барклай совершенно точно знал о ней, так как читал Геродота в немецком переводе Нибура. А, следовательно, нет ничего невероятного, что, как человеку небесталанному, ему хватило ума понять, что это ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНЫЙ СПОСОБ в условиях России победить многократно превосходящего в силах противника. И действовать соответствующим образом.
"Не только ВО ВСЁ ВРЕМЯ ВОЙНЫ со стороны русских не было желания заманить французов вглубь России, но всё было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперёд и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения". (Т. 3, ч. 2, гл. I, выделено мной. - В. М.)
Салат оливье из правды, полуправды и прямой неправды! Русские (солдаты и офицеры), конечно же, не хотели допустить французов вглубь России! Вот только главнокомандующий (сперва Барклай, а потом и Кутузов) почему-то приказывал всё отступать да отступать. Может, таков был его план? Если б хотел НА САМОМ ДЕЛЕ остановить врага с первых его шагов по русской земле, что ж мешало дать сражение прямо у границы? Наверное, ясное понимание того (не только Барклаем, но и Багратионом и даже Александром), что при имеющемся на тот момент соотношении сил - это вернейший путь к поражению.