Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей". (Т. 3, ч. 3, гл. ХХVI)
То, что к пожару Москвы приложили свои трубки, кухни и костры французы, несомненно, но это никак не исключает русских поджигателей. От трубок, кухонь и костров пожары вспыхивают то тут, то там, сегодня тут, завтра там, а Москва занялась практически ОДНОМОМЕНТНО, В ОДИН ДЕНЬ - почти везде. Потом французы жили в Москве ещё полтора месяца, но пожаров в уцелевших домах и районах (по крайней мере, таких масштабных) почему-то больше не было. То ли курить перестали, то ли поджигателей не стало. А насчёт того, что поджоги дело опасное, то идти в штыковую атаку на Бородинском поле было куда как опаснее, однако ж шли... Война вообще дело опасное...
"Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина". (Т. 4, ч. 2, гл. I)
Проповедь нигилизма в чистом виде. Так называемые учёные - физики, химики и т. д. - лишь притворяются, будто они что-то знают и понимают. А на деле причин явлений и событий великое множество, и докопаться, какое из них истинное, никому не дано. Недоучившийся студент Лев Толстой заблуждался: как раз-таки для человеческого ума способность дознаваться до истинных причин явлений только и доступна.
"Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. (...) Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твёрдо и планеты движутся вокруг неё, и теми, которые говорили, что они не знают, на чём держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и её и других планет". (Т. 4, ч. 2, гл. I)
Ну, да, ну, да... Нашествие Запада на Восток совершилось, потому что должно было совершиться, но если бы не было Наполеона (а после Гитлера), то оно бы не совершилось, потому что... не должно было совершиться... Железная логика!
"Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами". (Т. 4, ч. 2, гл. I)
Совершенно верно! Вот их-то и открыл в части, касаемой человеческой истории, Карл Маркс, и назвал ИСТОРИЧЕСКИМ МАТЕРИАЛИЗМОМ. Но Лев Николаевич, похоже, в роли такого "нащупывателя" видел единственно себя любимого...
"...трудно понять, в чём состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение для армии (когда её не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, - не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. (...) ...манёвр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением, вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим". (Т. 4, ч. 2, гл. I)
Мальчик, конечно, мощный аргумент. Убивает наповал... Гениальность Тарутинского манёвра (а также принятого перед тем в Филях решения не драться за Москву), состоит не в том, представлялся ли он кому-нибудь с самого начала в цельности и завершённости, вплоть до места, где нужно было остановиться, а в том, к каким последствиям он привёл, каково было его воздействие, на дальнейший ход войны. Мне кажется, это должно быть понятно даже глупому тринадцатилетнему мальчику.
"Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?" (Т. 4, ч. 2, гл. I)
Кутузов пошёл бы за ними, истребляя отставших. И, думается мне, навряд ли и сам Наполеон, и хоть кто-нибудь из его бывшей Великой армии, вернулся живым из гибельных СЕВЕРНЫХ лесов и снегов России. (Что русскому хорошо, то немцу - и тем паче французу - смерть!)
"Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее". (Т. 4, ч. 2, гл. II)
Армия без начальников, вместо того, чтобы описывать дугу, просто-напросто разбежалась бы и пустилась насильничать и мародёрствовать.
"Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно". (Т. 4, ч. 2, гл. II)
Почему же более сильная французская армия, гнавшая русских от самой границы в хвост и в гриву, не покатилась "естественным образом" из сожжённой и голодной Москвы в обильную продовольствием Калугу? Или стремиться "естественным образом" туда, где больше продовольствия и край был обильнее, было свойственно только русской армии?
"Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, итти на Петербург, итти на Нижний Новгород, итти назад, севернее или южнее, тем путём, которым пошёл потом Кутузов, - ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошёл Кутузов, а пойти назад по разорённой Смоленской дороге, - глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. (...)
Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довёл свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умён и гениален.
И в том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление". (Т. 4, ч. 2, гл. VIII)
А вот мне интересно, могла ли "личная деятельность каждого солдата" при желании расстрелять Наполеона? Факты говорят о том, что "личная деятельность" Наполеона не только могла, в случае необходимости, расстрелять любого солдата и даже генерала, но и нередко им практиковалась. Что до десятков тысяч его солдат, то ни один из них своим правом расстрелять Наполеона почему-то так и не воспользовался.