— Забастовку — да, но вас — нет. Простите, пожалуйста.
— Не вижу причин, почему вы должны обязательно помнить меня. Я была одной из тех девушек, которые носились по городу и добывали еду для забастовщиков. Как-то вы заходили от своей газеты в забастовочный комитет в Бруклине.
— Молодец, — похвалил Бен. — У вас прекрасная память.
— Потом мне вручили грамоту почетного пикетчика, — пояснила Эллен.
— О, да вы, должно быть, прекрасно себя зарекомендовали! — усмехнулся Бен.
— Но все это было еще до моего замужества, — сказала Эллен без всякой связи с предыдущим (а может, это только так показалось ему).
— Да? — спросил Бен, ощущая какое-то странное разочарование, которое, очевидно, отразилось на его лице, потому что Эллен вдруг засмеялась и добавила — Но теперь я уже не замужем.
— Быстрая работа!
— Но это еще не вся моя история. У меня есть дочка Стелла полутора лет.
— Мою сестру тоже зовут Стеллой, — заметил Бен, чувствуя себя очень неловко, но молодая женщина, не слушая его, порылась в сумочке, достала любительскую фотокарточку и протянула ему.
— Прелесть! — воскликнул Бен, и оба они рассмеялись. — Нет, я серьезно, — подтвердил Бен. — Хотя в подобных случаях я отвечаю обычно невпопад и могу даже сказать, что ребенок прхож на этого урода киноартиста Чарльза Лоутона.
— Да все дети похожи на Чарльза Лоутона, — ответила Эллен. Бен помолчал.
— Что-то наш разговор не клеится, — пожаловался он.
— О чем же вы хотели бы говорить? Об Испании?
Бен отрицательно покачал головой.
— Так я и думала. Вы совсем не похожи на хвастуна. — Эллен сделала жест в сторону компании, собравшейся в другом конце комнаты. — Вот там люди уже снова на Хараме.
— Может быть, мы скорее найдем тему для беседы, если уйдем отсюда?
— Может быть, — ответила Эллен. — В моем распоряжении еще час. С ребенком сейчас мама.
Они зашли в кафе «Джо» около районной ратуши, где расщедрившийся Бен потратил часть своего гонорара на бутерброды с жареным мясом и пиво. Молодая женщина, сидевшая напротив, нравилась ему. У нее была хорошая фигура, красивый бюст, длинные черные волосы и карие глаза.
— А вы неважно выглядите, — заметила Эллен.
— Устал.
— И не кажетесь очень счастливым.
— Кто сейчас счастлив?
Эллен неопределенно покачала головой, и Бен неожиданно для себя спросил:
— Почему вы разошлись с мужем?
— Длинная история. Думаю, что сегодня вы не захотите ее слушать.
— Извините, что я спросил.
— Пожалуйста. Это вполне естественный вопрос. В этом отвратительном мире людям нелегко найти общий язык. Но у нас, кроме того, были еще и политические расхождения.
— Да, жизнь — вещь не легкая, — отозвался Блау.
— Что вы сейчас делаете, Бен? — поинтересовалась Эллен, и он, сам не зная зачем, принялся рассказывать ей о себе. Ему почему-то казалось, что это очень важно — сообщить ей все о себе, но его поразило, что, слушая, она часто и искренне хохотала.
— Разве это смешно? — спросил он наконец. — Я не знал.
— Ваш отец… — ответила Эллен, — как он три раза в день менял костюмы и так часто мыл руки.
— Он был хороший человек, — сказал Бен. — Хотя и был убежден, что о людях судят по их внешнему виду. У него было добрейшее сердце; встречая на улице беременных женщин, он всегда снимал шляпу.
— Серьезно?! — воскликнула Эллен и снова принялась смеяться. — Зачем?
— Я как-то спросил у него, и он ответил: «Она скоро будет матерью». Это все, что он мне сказал.
— Готова спорить, вы похожи на него! — воскликнула Эллен. Бен кивнул головой:
— Бедняга!
— Почему бедняга?
— Посмотрите на меня.
— Смотрю. Судя по вашему лицу, у вас необыкновенно твердый характер.
Бен насмешливо поклонился.
— Очень удобное словечко — характер. Отзываясь так о мужчине, обычно имеют в виду то же, что подразумевают, когда говорят: «Какая хорошенькая мордашка у этой девушки!»
Эллен снова чистосердечно расхохоталась.
— Эллен, вам следует смеяться все время.
— Почему?
— Вам очень идет, когда вы смеетесь.
— Спасибо, сэр. Вы очень добры. Мужа мой смех всегда раздражал, и он обычно называл меня «смеющейся гиеной».
— Чем больше я слышу о нем, тем меньше он мне нравится.
На этот раз Эллен ничего не ответила, но ее лицо внезапно стало серьезным.
— Проводите меня домой, Бен, — попросила. — Нельзя, чтобы мама всю ночь была на ногах.