— Я не знаю, сейчас вы говорите правду…
— Я говорю правду.
— …или говорили ее месяц назад. Мне непонятно, почему вы отказались от своих прежних показаний и почему надеетесь, что сегодня мы поверим, будто вы не принадлежите к коммунистической партии.
— Во всем этом расследовании есть много такого, чего я тоже не понимаю. Например, почему я здесь, почему вы интересуетесь мною, моими взглядами, моей биографией. Если вы запутались, то, надеюсь, не станете обижаться, если я скажу, что тоже запутался.
— Попытаемся растолковать вам, мистер Лэнг. Мы интересуемся всем этим потому, что вы известный писатель, много путешествовали и можете влиять на умы миллионов американцев.
— Вы льстите мне. Но если все, что вы говорите, сэр, соответствует действительности, то разве это плохо, или преступно, или подрывает устои нашего государства?
— Вполне возможно, если учесть ваше признание, что вы коммунист, когда…
— Я не коммунист, сэр.
— Ну, были коммунистом. Ну, а сейчас вы считаете себя врагом коммунизма?
— Да.
— С 1939 года?
— Да.
— Вы писали какие-нибудь статьи против коммунизма?
— Нет.
— Какие-нибудь книги, пьесы?
— На эту тему — нет.
— Выступали в своих радиопрограммах с критикой революционного международного коммунистического движения?
— Нет, сэр.
— Чем же это объяснить, если, по вашим словам, вы являетесь врагом коммунизма?
— Мне не представлялось удобной возможности высказаться по этому поводу.
— Человек, называющий себя врагом коммунистической партии и противником насильственного свержения нашей формы правления, предпочитает молчать и ждет возможности высказать свои взгляды целых — дайте мне подумать, — целых восемь лет! И вы думаете, мы поверим вам?
— Думаю, что поверите. Вообще-то говоря, за то короткое время, что я состоял в коммунистической партии США, ничего революционного я в ней не видел. Но ведь партия была и, насколько мне известно, остается открытой, легально существующей политической организацией. Не так ли?
— Вы присутствовали на открытых собраниях?
— Да. Таи же, как и на митингах, где было много беспартийных.
— В общественных помещениях или в частных домах?
— И в тех и в других.
— И вы не нашли ничего революционного в партии, которая открыто призывает к свержению всех существующих американских институтов?
— Я бы предпочел не вступать с вами в политические споры, господин конгрессмен, потому что у нас с вами совершенно различные понятия о партии.
— Очевидно. Мистер Лэнг, возвращаясь к вопросу о вашем пребывании в Испании… Как вы попали на секретный митинг коммунистов в Мадриде? Кстати: это там вы встретили коммунистку, о которой говорили, миссис Ибарри…
— Ибаррури. Да, там. Я был приглашен на этот митинг.
— В то время вы не состояли в коммунистической партии?
— Нет, сэр.
— Вы сочувствовали коммунистам?
— И да, и нет. Больше нет, чем да.
— Больше нет, чем да?! И вас пригласили на секретное собрание лидеров испанских красных?
— Заседание не было закрытым.
— Кто же вас пригласил?
— Молодая женщина, которой сейчас уже нет в живых.
— Как ее звали?
— Для вас это не имеет значения, сэр. Молодая испанка.
— А может быть, ее имя Долорес Муньос?
— (После паузы). Да.
— Где она теперь, по вашим словам?
— Погибла 19 августа 1938 года во время воздушной бомбардировки Барселоны.
— Скажите, мистер Лэнг, почему вы со своим пониманием коммунистической партии, так отличающимся от нашего, называете себя врагом партии?
— (После паузы). Возможно, я не активный враг. Но, безусловно, я не симпатизирую партии.
— Сейчас вы говорите, что вы не враг партии, а несколько раньше говорили, что в-раг. Как вас понимать?
— Я категорически возражаю против намека, будто я лжец, сэр!
— Вы здесь не для того, чтобы выражать какое-то мнение или поучать комиссию, и я…
— Меня вызвали сюда, и я выражаю свое мнение, как мне нравится. Я…
— (Председатель стучит молотком). Минуточку. Я надеюсь, нам не придется вас долго задерживать, но мне хотелось бы внести ясность в некоторые обстоятельства. Во время вашего первого допроса вы, находясь под присягой, показали, что не состоите сейчас и не состояли раньше в коммунистической партии. Сегодня, также под присягой, вы показали, что в прошлом были членом партии, а теперь нет. Сегодня вы назвали себя врагом партии, а потом тут же сказали, что вы не враг. Сегодня вы показали, что не вели шпионской работы в Испании, а затем подтвердили, что вели. Вообще-то говоря… Нет, я, пожалуй, поставлю свой вопрос иначе. Вы показали, что составляли разведывательные доклады для красного правительства в Испании?