— Как же все-таки вам удалось пробраться к нам, Лэнг? — поинтересовался Буш. — Ведь сюда никого не пропускают, у нас какой-то карантин, что ли.
— По какому пропуску ты прошел? — в свою очередь полюбопытствовал Бен.
— По универсальному, — Лэнг красноречиво потер большой и указательный пальцы. — Действует безотказно.
— Чем ты сейчас занимаешься? — снова спросил Бен. Лэнг сидел на противоположной койке и пил виски прямо из горлышка бутылки.
— Пишу книгу… и пьесу… одновременно… Смотрите, как я могу! — Он взял бутылку зубами за горлышко и опустил руки.
— Ив твоей пьесе, конечно, будет хорошенькая черноволосая испаночка с большими черными глазами, — насмешливо заметил Бен.
Лэнг медленно опустил бутылку, долго смотрел на Бена, затем, с трудом поднявшись с койки, сказал:
— Мне нужно сходить в одно место.
Вскоре разошлись и все остальные. Из коридора послышался голос Буша:
— Выключайте свет! Выключайте свет, товарищи! — кричал он.
Чувствуя легкий шум в голове от выпитого вина, Бен выключил свет и совсем было уже задремал, как вдруг проснулся оттого, что кто-то сел на его койку. Он опустил ноги на пол, но чья-то рука мягко легла ему на плечо.
— Спокойно, Бен, — послышался хриплый голос. — Это я, Зэв.
— Говори тише, а то разбудишь ребят.
— Хорошо, хорошо, — ответил Лэнг, не убирая руки с плеча Бена. — Я должен был вернуться, потому что ты плохо ко мне относишься.
— С чего ты взял? — спросил Бен, осторожно снимая руку Лэнга.
— А зачем ты упомянул об испаночке с черными глазами?
— Что же тут плохого?
— Не ожидал я этого от тебя, Бен. Ты мой коллега. Ты знал, как я любил ее. Коллега должен понимать коллегу. — Голос Лэнга дрогнул.
— Я не хотел обидеть тебя.
— Но ты знаешь, что с ней произошло?
— Нет. А что именно?
— Погибла. Убита во время воздушной бомбардировки… В тот самый день, когда я видел тебя на фронте.
— Жаль. Очень жаль. — Некоторое время они сидели молча. Затем Блау услышал тихий плач Лэнга и положил руку ему на колено.
— Ничего не поделаешь, дружище, — заметил он. — Помни о том, что у тебя было, и скажи спасибо за это.
— Я не был с ней близок, — проговорил Лэнг.
— Да я и не спрашиваю тебя об этом.
— Ей-богу! Никогда!
— Какое это имеет значение?
— Все погибло, — продолжал Лэнг. — Все потеряно. Все.
— Ничего не потеряно, — возразил Бен.
— Ты не знаешь, — заявил Лэнг. — Что ты знаешь? Солдат ничего не знает. Он просто выполняет приказы. А я нахожусь за кулисами и знаю, что происходит.
— Что же?
— Все продано. Предательство! Работа фашистских ублюдков. Англичане работают заодно с определенными элементами в Испании… Коварный Альбион… Ты еще увидишь. — Лэнг придвинулся к нему, и Бен снова почувствовал на своем плече его руку. — Ты знаешь меня, Бен. Я да>м разорвать себя на части за то, во что верю.
— Знаю.
— Клянусь Иисусом, девой Марией и святой Троицей.
— Хорошо, хорошо. Только не кричи.
— Тебе нужны деньги, Бен? У меня есть доллары.
— Может, я когда-нибудь напомню тебе о них.
— У меня столько денег! — трагически продолжал Лэнг. — Столько денег! — он сжал плечо Бена. — Скажи мне, как это сделать?
— Что?
— Ты знаешь.
— Почему я должен знать? Я не умею читать чужие мысли.
— Вступить.
— Куда вступить?
— В партию.
Бен с трудом отгонял сон.
— Я же сказал тебе, что не состою в партии, — сказал он. — Почему ты вдруг решил вступить в партию?
— Я понимаю обстановку и знаю, что происходит. Хочу быть таким, как ты. Таким, как Долорес. Хочу драться. Дам разорвать себя на части за то, во что верю.
— Нам нужно жить, — заметил Бен.
— Конечно, конечно. Но ты все же скажи мне.
— Лучше поговори с кем-нибудь из членов партии.
— Ты прекрасный писатель, Бен, — внезапно заявил Лэнг, и Блау даже несколько растерялся от этого неожиданного перехода к другой теме.
— Ты же никогда не прочел и строчки из того, что я написал.
— И не нужно. Я и так могу сказать.
— Ты мне льстишь.
— Ты знаешь, почему я люблю бригаду?
— Нет. А почему?
Лэнг покачал головой.
— А я-то думал, что знаешь. Буш знает. Он все знает сам… и не ждет, когда ему кто-нибудь скажет. Буш не какой-нибудь паршивый интеллигент, вроде тебя.
— Тебе лучше пойти спать, Зэв.
— Сейчас пойду. Сию секунду. Я должен был повидать тебя… Не — могу допустить, чтобы мы были в плохих отношениях, товарищ.