Шины шуршали солидно и дорого, а из приспущенного окна на меня смотрели просительные водительские глаза.
— У моего хозяина к вам разговор, — сказал обладатель глаз. Так и сказал: «хозяина».
Я на него даже не посмотрел.
— В жопу идите оба.
И похромал дальше.
Знаем мы, кто в нашем насквозь промёрзлом городишке ездит на таких тачках.
Как только я здесь обосновался, посыпались, как дохлые вороны с неба: ах, Тимур Владимирович, какая честь… А не согласитесь ли вы тренировать нашу команду?..
Детская лига, от трёх до семи. И детки все, как на подбор: толстомордые, надменные, с личными водилами, утиральщиками носов и подтиральщиками попок.
В гробу я видал такую команду. Они ж из-за пореза бумагой истерику закатывают. А тут — спорт.
Нет уж, идите в жопу, господа олигархи, вместе со своими детками. Им до юниорской лиги как до Китая — раком.
Мне настоящие спортсмены нужны.
Задумавшись, я не заметил, что лимузин, чуть заехав вперёд, остановился.
Очнулся, когда из него выскочил вертлявый хмырь в тёмных очках и преградил мне путь.
Дать бы ему в харю. Да не отмоюсь потом: у этих сраных олигархов все менты купленные.
— Простите, что настаиваю, Тимур Владимирович, но настоятельно рекомендую сесть в салон, — сказал хмырь.
Вежливый, бляха медная.
— А вы кто такие? — я решил тянуть время. Как на грех, кроме меня, на улице — только снег. А его в свидетели не запишешь…
— Меня зовут Шпуля, — сказал хмырь. Руки не протянул — умный мальчик. — В салоне ждёт мой работодатель, его зовут Лука Брази. Он просто хочет поговорить.
Я насторожился.
— Лука Брази? — что-то такое в памяти… — Не местный? Итальянец, что ли?
С хрена я сдался итальянцам?.. У них своих тренеров — как собак нерезаных. Один Моуриньо чего стоит.
— Самый, что ни на есть, местный, — нос у хмыря покраснел, уши побелели. В модном, с искрой, костюмчике, явно не рассчитанном на наши погоды, его уже начало потряхивать. — Но не отсюда. Прошу вас: просто послушайте, что он скажет.
Одно из задних тонированных окон опустилось сантиметров на пять. Пахнуло тёплым воздухом, дымом сигар, и чем-то ещё… нездешним, экзотическим.
Цветами какими-то или фруктами.
— Ладно, — пока препирались с хмырём, я тоже окоченел. В нашем климате стоять нельзя. Движение — это жизнь… — Проедусь с вами пару кварталов, до своего дома, — Шпуля тут же кивнул, сверкнул вымученной улыбкой и бросился открывать мне дверь. Я его оттолкнул. Что я, инвалид, что ли?.. — Поди знаете, где я живу, а?
Не дождавшись положительного ответа, я плюхнулся на скрипнувшее кожей сиденье, втащил трость, затем ногу…
На морозе колено сгибаться отказывалось. Категорически.
Дверца захлопнулась именно с таким звуком, какого следовало ожидать от тачки за пятьсот штук баксов.
Салон соответствовал: кожа сидений — цвета заварного крема, Глазастик такой обожает. Вёдрами может лопать.
Все металлические части — на самом деле не металлические. Они золотые.
Я незаметно потрогал ручку на двери — точно золото. К бабке не ходи.
Остальные атрибуты роскошной жизни тоже было на месте: бар с напитками, и явно там не «Арарат» и минералка, а какой-нибудь Реми Мартен с перье… И обитый натуральной замшей потолок, и тот самый Шпуля, выполняющий функции водилы — телохрана…
Само «тело» сидело напротив, заняв почти весь диван.
Одето оно было в серый, не по погоде, плащ, хипстерскую шляпу с обвисшими полями и итальянские ботинки с кисточками, на такой тонкой подошве, что только по паркету шаркать.
Точно не олигарх, — подумал я, нагло разглядывая его мятую, словно у шар-пея, морду. — Глаза чересчур умные.
Он тоже меня разглядывал. Не враждебно, а так, изучающе.
Потом бросил взгляд на костыль…
Ага. Понял, значит. Уважуха.
Я в костыль свинчатку залил. Не для того, чтобы драться. Чтобы руку тренировать. Хотя и от шпаны — отличное средство, чего уж греха таить.
— Лука Брази, — не люблю тянуть. Скучно. — Эт' кличка такая, или как?
Вспомнил я, кого так звали. Киллера одного из «Крёстного», его ещё все боялись до судорог.
— Клички у кошек и собак бывают, — на чистейшем русском, с каким-то вологодским, или смоленским даже акцентом, ответил мужик. — А эт' — погоняло.
Я кивнул. Знаем мы, у кого погоняла вместо кличек.