В то время, как владельцы ларьков и палаток, торгующих мерчем и другой всяко-разной мелочёвкой вокруг стадиона, только открывались, сдвигая металлические роль-шторы и снимая пудовые, на якорных цепях, замки, питейные заведения сворачивали лавочку, выгоняя последних выпивох и выметая прямо на улицу окурки, салфетки и мятые пластиковые стаканчики.
Здесь их подберут гноллы — это такие специальные полезные существа, которые едят мусор.
Их тряпичные, не слишком хорошо пахнущие горбы уже виднелись тут и там на перекрёстках, медленно, подобно гигантским пылесосам, перемещаясь вдоль обочин и тротуаров.
Увидев эту живую мусорку впервые, я чуть не дал дуба.
На мой взгляд, это были самые необычные и удивительные существа, который я встречал в Сан-Инферно.
Впрочем, загадывать не буду. Лиха беда — начало.
— Как пройти к Гильдии воров? — спросил я у первого, кто попался на пути. Степенного седого горгонида, шрамы и потрескавшиеся доспехи его говорили далеко не об одной военной компании — до которых, как выяснилось, гиганты большие охотники.
Взгляд, посланный сверху вниз, мог расплющить, как каблук плющит зазевавшегося таракана.
Но у меня уже был опыт. Поэтому я задрал голову и посмотрел ветерану прямо в глаза.
— Видишь во-о-он ту квадратную башню? — спросил горгонид, спустя каких-то три минуты пристальной игры в гляделки. — Это она и есть. Гильдия Воров.
— Премного благодарен, — я даже чуток поклонился: горгониды просто обожают всякие церемонии.
— Эй, ты ведь тренер Задниц, да? — под мышкой гигант держал свёрнутую трубочкой газету.
— Ага.
А хрен ли отпираться?
— Сыны Анархии вас побьют, — убеждённо заявил горгонид.
— Посмотрим.
— Мой брат играет за Сынов.
Логика железная: раз мой брат играет за Сынов, стало быть, они обязательно победят.
Посылать в жопу я его не стал — всё-таки не окончательно ещё выжил из ума. Поэтому просто показал средний палец, и побежал дальше.
Пока вояка хлопал глазами и пытался понять: обидел я его, или наоборот.
Хотя… где-то он прав.
Считается, что Сыны — самая сильная команда в Сан-Инферно. Явный фаворит. Кандидат на верхнюю строчку турнирной таблицы, и как следствие — в межизмеренческую Лигу чемпионов.
— Эй, тренер! Ты козёл, тренер! Никчёмная дырка от бублика!
— Иди в жопу.
— Эй, Тамерлан! Так держать! Надери им Задницы, понимаешь, о чём я?..
— Иди в жопу.
Продавцы осклабились: я был справедлив к обоим, и это их порадовало.
До громадной, и не менее уродливой башни воров было далековато. В глубине души я пожалел, что не воспользовался услугами Ролло в качестве такси. Он упоминал, что сохранил упряжь для клиентов…
Но у него наконец-то начало получаться: я оставил краба на поле, в компании десятка мячей и под присмотром Кунг-Пао, кудахчущего над своими подопечными, как заправская наседка.
Радовало одно: чем дальше я находился от стадиона Сан-Коломбо, тем меньше на улицах оставалось существ, способных меня узнать.
Никогда не выходи за пределы стадиона днём, — как-то предупредила Лилит. — Тем более, не делай этого в одиночестве.
Я выполнил её требование. В смысле — дождался относительной темноты…
На башне Гильдии Воров засветились тусклые огни — это давало лишний ориентир. Чем ближе я подбегал к тёмной громаде, тем безлюднее становились улицы.
Странно. Я считал, что будет наоборот…
Сам город производил двойственное впечатление. Местами казалось, что я забрёл на окраину Москвы, куда-нибудь в Мытищи.
Но иногда, особенно, когда ветер вдруг доносил незнакомый запах, или звук… я остро ощущал его чуждость, его непохожесть на то, что я знал ранее.
Интересно: вот эти вот горгульи на фронтонах зданий, это украшения, или…
Внезапно одно из украшений расправило тяжелые бронированные крылья и мягко спланировало на дорогу прямо передо мной.
— П’ивет, т’ене' — рот её больше походил на клюв.
— И тебя туда же.
— П’едуп’еждение от доб’ожелателя. Почаще оглядывайся по сто’онам, т’ене'.
— В смысле? — я разозлился. — Это что, угроза?
Но горгулья уже взмыла обратно и устроилась на коньке черепичной крыши.
Пожав плечами, я побежал дальше.
— Открывайте!
Двери Гильдии Воров были громадными, как амбарные ворота. Но запертые. Утыканные заклёпками, шипами и другими неприятными металлическими штуками, они как бы говорили: гостям тут не рады.