«Сидеть», «Лежать» — это для простаков, вроде немецких овчарок. Честных служак, для которых голос хозяина — истина в последней инстанции.
Другое дело, команда «взять», — говорил дед. — К этой команде можно подойти творчески, с огоньком…
В данный конкретный момент меня интересует, кто такой Руперт: алабай, или овчарка?
Руперт нацелился на мяч так, словно тот являлся вражеским перебежчиком. Его единственный глаз светился, зубы сверкали в жестоком оскале, пальцы на руках вытянулись, а ногти обратились в чёрные кривые когти.
Как коршун, обрушился он на мяч, и прижав тот к животу, вместе с ним залетел в ворота.
— Для начала неплохо, — поймав вырвавшийся мяч на носок бутсы, я подкинул его повыше. Лохматый шар разразился довольным уханьем. — Но в следующий раз постарайся остаться за пределами штрафной.
Руперт отряхнулся, и угрюмо подошел ко мне.
— Зря стараешься, тренер, — буркнул он. — Это могло сработать один раз.
— Ничего. Я изобретательный.
— Зря я ушел из «Сынов», — отвернувшись, он уставился на пустые трибуны — так, словно те забиты под завязку его кровными врагами. — Там я никому не был должен, мог играть, как хотел…
— И почему ты ушел из «Сынов»? — надо его раскрутить. Терпеть не могу ситуаций типа: «хотите об этом поговорить?..» Но они блин, являются частью работы тренера.
— Потому что меня пригласил дядя.
Я кивнул.
— Ты не мог ему отказать, — дракон просто мотнул головой. Чёрная прядь хлестнула его по лицу, по горбатому породистому носу… — Потому что Семья — это важно, да? А он — старший родственник, которого ты обязан слушаться.
— Я не обязан его слушаться, — Руперт обиженно поджал губы. — Просто… Просто я хочу, чтобы дон мной гордился, — выдавил он наконец. Я не перебивал. — Отец погиб. Давно. На войне. С гремлинами. И дядя Вито взял меня к себе. Если б не он, меня бы тоже убили. Я был молод. Я был глуп. Я хотел подвигов… — лицо его исказила судорога — так бывает, когда внезапно вспомнишь то, что хотелось бы забыть. — А потом, когда дядя Вито был вынужден переселиться в Сан-Инферно — я не раздумывая пошел за ним.
— И всё время, каждый день и час, пытаешься заслужить его одобрение, — сказал я.
Руперт кивнул.
— Если бы ты знал его так, как я — тоже бы хотел заслужить, — отрезал он. — Дядя — великий дракон. Без него мы все давно были бы прахом.
— Ну, ты прям Тони Сопрано, — восхитился я. — Надо же, как бывает.
— Сопрано? — уши Руперта заострились, челюсти вытянулись, придавая лицу острое, хищное выражение. — Кто такие? Почему не знаю?..
— Может, потому что это вымышленные персонажи из кино? — невинно спросил я, стопудово уверенный в том, что Руперт не поймёт.
— Вы снимаете кино о драконах?
Вот тут он меня уел.
— Откуда ты вообще знаешь о кино?
Он фыркнул. Но потом смутился, и ковырнул носком бутсы газон.
— Макс пару раз брал меня с собой в кинотеатр. Потом перестал: я слишком остро реагирую.
Вот те раз. А ведь Лука Брази не врал: на Землю можно сгонять просто так — выпить нормального пива. Или сходить в кино…
Но это подождёт.
— Знаешь, я тут подумал… Ты не можешь попасть в ворота, потому что слишком напрягаешься, — я вернул беседу в продуктивное русло. — Боишься не угодить дяде, нервничаешь, и потому лажаешь по-полной, — Руперт неопределённо дёрнул одним плечом. Шрамы на его лице побелели, губы сделались тонкими и твёрдыми, как у варана. — Хочешь совет?
— Ну…
— Забей.
Он посмотрел на меня так, словно у меня вдруг выросла вторая голова.
— В смысле… Вот подними руку. А теперь скажи: а пошло оно всё! И опусти.
— А пошло оно всё…
— Не так. С чувством скажи. Тебе насрать, забьёшь ты, или нет. Ты просто кайфуешь, понял? Веселишься на всю катушку. И забиваешь.
— ДА ПОШЛО ОНО ВСЁ-Ё-Ё!
Дракон пнул мяч. Тот полетел. И попал, куда надо — прямо в сетку.
Блин, любой психолог шею мне свернёт за такую терапию… Но ведь сработало же!
А теперь, самое главное.
Руперт этого не знает: мы договорились об очередности игр, пока он выходил.
Я специально выслал его из комнаты с пустяковой просьбой — принеси, мол, водички, в горле пересохло…
— В это восьмесенье игра с Сынами Анархии, — сказал я. — Ты готов выйти на поле?
— Нет, — он вновь лупанул по мячу, и вновь попал. — Но я всё равно выйду.
М-да, «Чашка» разительно отличался от всех стадионов, на которых мне приходилось бывать.