Несмотря на то, что он действительно был точной копией «Лужников».
В десять раз увеличенной копией. Как гора. Или вулкан.
Не берусь судить, сколько зрителей он мог вместить, но когда я вышел на поле, сразу подумал, что на трибунах можно разместить всё население Сан-Инферно. И ещё парочки соседних измерений, в придачу.
Был он сверкающим, белым, как кусковой сахар — так и хотелось отколупнуть кусочек…
Оранжевый газон только усугублял его чуждость, его непохожесть на всё, что я видел раньше.
С высоты последнего ряда поле казалось крошечным, как монетка… Но меня заверили, что с помощью магического экрана, зрелище будет доступно для лицезрения каждому, кто заплатил за билет.
Главным отличием от других стадионов Сан-Инферно и единственным, что роднило «Чашку» с Землёй, было то, что здесь продавали еду.
Парни пытались объяснить мне, почему её нет в других местах — ссылаясь на каких-то гремлинов… Мол, это они, бяки, всё съедают, потому что умеют пробивать червоточины в пространстве.
А на «Чашке», сказали мне, установлены генераторы М-поля, которые не дают гремлинам приближаться.
Хокинга на них нет, вот что я думаю по этому поводу.
Однако громадную порцию спагетти с фрикадельками умял, как миленький.
Боялся, что живот скрутит — желудок-то отвык переваривать нормальную хавку… Но всё равно ел.
Базовый инстинкт, — говорил дед. — Где бы мы были, если бы не хотели всё время жрать…
Обошлось.
Думаю, в этом тоже замешана магия. Хоть я в неё и не верю, но помогает иногда очешуенно. Да возьмите хоть моё колено: после того, как над ним поколдовал толстый бородатый пчёл, я вообще стал забывать, что когда-то получил травму. Если б не шрамы…
— Ух ты! — благоговейно пропел Тарара, когда нас, гостевую команду, впервые выпустили на поле. — Наконец-то можно будет нормально побегать!
Я посмотрел на его сравнительно короткие задние лапки…
Троглодит был невысок — метр с кепкой, на коньках — если встанет на цыпочки и обопрётся на хвост. И передвигался достаточно шустро. Как австралийская игуана.
Что же он называет нормальным бегом, а?
— Да, есть где развернуться, — Гефест широко расставил ноги, молодецки выпятил грудь… — Только ворот почти не видно. Далёконько забивать придётся.
Тут он был прав.
Даже на Земле не было какого-то стандарта по размерам футбольных полей. Здесь же строили, кто во что горазд.
Например, парковка Байкеров в два раза меньше нашего родного поля…
Здешнее же походило на аэродром. Для космических лайнеров, или чего-то подобного.
Кучка существ в центре — наша команда — казалась жалкой и незначительной.
— Ладно, ребята, хватит ушами хлопать, — сказал я. — Идём в раздевалку. Я там пиццу заказал. На всех.
— УРРА-А-А!
— Мы Задницы всегда! Мы Задницы всегда… — принялся скандировать Тарара.
— Пусть будет так, пусть сдохнет враг, мы Задницы всегда! — подхватили ребята, втягиваясь в широкий проход между трибунами.
А приятно, чёрт возьми.
Топая вслед за командой, я поймал себя на том, что улыбаюсь.
— Эй, тренер, — голос звучал из-за спины. И почему-то был знакомым… — Замятин, ёрш твою медь!
Остановившись, я повернулся. Ме-е-едленно, как перископ подводной лодки.
А потом выпучился — ибо дар речи меня покинул.
— Серёга?..
Глава 13
Понюхав с отвращением пиво, я вздохнул.
— Амалия!
Минотавриха подплыла величественно, как испанский галеон. Глаза её, цвета красного вина, уставились на меня с поистине королевским терпением.
— У тебя в баре ничего покрепче не найдётся? — я придвинул к ней нетронутую кружку.
Больше года в завязке.
Но сегодня я намерен развязаться.
— Это паб, тренер. В пабах пьют пиво, — минотавриха подмигнула. — Но ради твоих прекрасных глаз… — она шумно фыркнула, пустив пар из ноздрей. — Так уж и быть, я откупорю последнюю баклагу вина.
Я решил игнорировать «прекрасные глаза». Хрен знает, может у них, у коров, чувство юмора такое.
— Давай сюда своё вино. Всё лучше, чем эта синяя гадость.
Когда минотавриха со стуком водрузила на стойку пыльную, покрытую толстым слоем паутины бутыль, в зале повисла тишина.
— Ого, — сказал кто-то шепотом, у меня за спиной. — Видать, тренеру и впрямь припекло.
Я про себя усмехнулся.