Вы даже не представляете, как, бляха медная…
— Лей, — скомандовал я барменше.
Поставив передо мной глиняную кружку, Амалия аккуратно сняла с бутыли сургучную печать — всё это походило на священнодействие — и капнула в кружку на самое донышко. А потом взяла графин с водой, намереваясь разбавить напиток.
Я поморщился.
— Ама-алия… — взяв её за запястье, я вежливо, но непреклонно заставил барменшу опустить графин.
— Вот уже двести сорок лет как, тренер.
Последнее замечание я пропустил мимо ушей, кивнув на кружку.
— Ты края видишь?
Минотавриха ещё раз шумно фыркнула. Золотое кольцо в носу качнулось, из ноздрей ударили тонкие струйки пара…
— Уверен?
— На все сто.
Жидкость была янтарной и тягучей, как мёд. Даже запах где-то был похож: душица, липа, ромашка… Впрочем, я могу и ошибаться. Чёрт знает, из чего они его гонят.
Решительно поднеся кружку ко рту, я отпил сразу половину.
— Ну и как?
Оказывается, вокруг собралась немаленькая толпа. Все с интересом заглядывали мне в рот — словно ждали, что из него вылетит птичка.
— Зашибись.
На вкус вино было, как расплавленный свинец. В который добавили апельсиновую цедру и дольку лимона.
Крепости в нём было градусов девяносто.
Жидкость прокатилась по пищеводу одним раскалённым комом, и упав на дно желудка, принялась его растворять.
Зато в голове установился приятный звон, и настроение внезапно улучшилось.
— Ты точно в поряде, тренер? — спросила Минотавриха, на всякий случай отодвигая бутылку подальше.
— Да просто очешуенно.
На всякий случай я крепко обхватил кружку руками. Казалось, она стала единственным неподвижным объектом в качающемся мире…
Минотавриха пожала плечами и отправилась обслуживать других посетителей.
А я сделал ещё один глоток. На этот раз — маленький и осторожный.
С чего я решил развязаться?
Из-за Серёги.
Чтоб было понятней — из-за Сергея Кручинина. Бывшего моего соперника из «Спартака», а ныне — тренера «Сынов Анархии», лучшей команды Сан-Инферно.
Серёга в своё время звездил.
Лучший центрфорвард, один из фаворитов «мяса» на протяжении десяти лет.
У нас с ним было негласное соперничество: кто больше забьёт, у кого тачка круче, у чьей бабы титьки больше…
А потом, во время игры, он меня повалил.
Пнул так, что я получил разрыв мениска.
Долгое время я думал, что таким образом он устранил соперника. Потом — что мне просто не повезло.
Серёга никогда не входил в десятку самых жестких игроков — в отличие от меня…
Это могла быть случайность.
Пока я валялся в больнице, он всячески выражал сочувствие: присылал цветы, и всё такое.
Я ревел от бессильной злобы: двуличная подлая тварь.
Потом успокоился.
Прокручивая раз за разом, в голове, наше с ним столкновение, пришел к окончательному выводу: это была случайность. Он не хотел вывести меня из строя, просто так получилось.
Кто-то, после такого падения, может спокойненько оклематься и продолжить игру…
Я не оклемался. Унесли на носилках.
Боли я тогда не чувствовал, чувствовал жгучий, вымораживающий стыд.
Унесли с поля. На носилках.
Меня…
Два года мне понадобилось, чтобы перестать ненавидеть Серёгу, и просто о нём забыть.
И вот теперь…
— Как ты здесь оказался? — это был первый вопрос, который я ему задал.
— Ха! — широкая белозубая улыбка, русая чёлка… Он ни капли не изменился. — Лучше спроси: как оказался здесь ТЫ!..
Я недоверчиво хмыкнул.
— Не хочешь ли ты сказать…
— Я знал, что тебе нужна работа, — кивнул Серёга. — Но по Москве тебе выписали красную карточку, а тренировать в этом твоём замороженном мухосранске… — он сморщил конопатый нос. — Ты же был классным форвардом, Тим! Просто тебе не повезло.
Я был безумно рад встрече. Первый землянин — не считая Луки Брази. Но из-за того, что мы были знакомы раньше, встреча казалась гораздо более ценной.
Но сейчас настроение начало стремительно портиться.
Общаться внезапно расхотелось.
Серёга даже не упомянул, что именно он и стал причиной моего очешуенного невезения. А ещё…
Это наверное мелочь, но меня взбесило: он так и не сказал, как попал в Сан-Инферно. Перевёл стрелки на меня.