Байкеры пригласили к себе. Руперт согласился.
— Почему не у нас? — спросил я тогда. — Нормальный же стадион…
— Они играют дикими мячами, — пояснил тот. — На асфальте.
Я кивнул.
— Если откажемся, подумают, что мы сдрейфили.
— Это будет что-то, — ощерился дракон. — Байкеры — они настоящие. Это тебе не приглашенные звёзды из «Сынов Анархии».
— Твой бывший клуб, если что.
— Ага! — и он весело подмигнул.
Когда это делает одноглазый человек — зрелище получается в два раза доходчивей.
А если одноглазый дракон…
На парковку перед «Затычкой» отправились всем составом, Лилит арендовала ковёр-самолёт.
— Ух ты! — больше всех обрадовался Тарара. — Обожаю летать!
А вот мне было не смешно.
Я и обычные-то самолёты недолюбливаю… Точнее — не перевариваю. Если зрить в корень — боюсь до судорог.
Здоровенная железная махина, по всем законам логики, ну никак не должна держаться в воздухе.
А как это умудряется делать тонкая, покрытая весёленьким узорчиком, тряпочка?
Магия.
Не самый лучший ответ…
Это, бляха медная, испытание, — понял я.
Нетрудно было догадаться: Лилит, ведьма такая, специально это устроила. Знала ведь, что к магии я отношусь… на букву «ха» в общем.
А ковёр-самолёт — вещь магическая на двести процентов. Без вариантов.
Когда его развернули прямо на поле и все сгрудились в центре… А учитывая горгонид, осьминога, да и остальных немаленьких и нелёгеньких членов команды…
— Ну что, полетели? — Руперт распахнул крылья и взмыл в багровое небо, как чёрный чешуйчатый истребитель.
— Встретимся на парковке, — кивнула Лилит и пошла куда-то за трибуны.
— Эй, а ты как же?
Единственное, что меня грело: когда эта тряпка обрушится с небес, ведьма будет рядом. И я успею сдавить её тощую шейку до того, как мы разобьёмся…
— У меня свой транспорт, — Лилит пронзительно свистнула, и на газон, взревев дюзами, выехал настоящий чоппер.
Изящно перекинув ногу через седло, девушка помахала нам ручкой и воспарила над стадионом.
А потом дала по газам и скрылась из виду.
Я оглядел ребят.
И в горе, и в радости… — почему-то пришло на ум.
— Ну… Поехали.
Утешало немного то, что управлял ковром-самолётом специальный водитель — в кожаной кепке, крагах, но без руля.
Как он это делал — хрен знает. Может, просто притворялся.
Но остальные, похоже, получали от полёта огромное удовольствие…
Сорок вторая минута первого тайма.
Счёт один — один.
Бутсы тонут в мягком от жары асфальте. Мяч не просто кусает игроков — всякий раз, когда кто-нибудь оказывается в пределах досягаемости его крупных желтых зубов, он в прямом смысле норовит ОТКУСИТЬ кусок плоти.
Воротами служат двое сонных, заторможенных существ, похожие на громадные серебристые авоськи.
Что они живые, я понял лишь тогда, когда один из них со мной поздоровался…
Байкеры играли не в полном составе. В том смысле, что у них в принципе было всего девять игроков.
— Потому что Лолита ушла к «Сынам Анархии», а Галактион моет посуду, — пояснил капитан «Байкеров», тот самый горгонид Патрокл, с которым я познакомился на заседании владельцев клубов.
У «Байкеров» не было владельца. Не было своего клуба — кроме «Затычки». Но зато была огромная армия болельщиков.
Они окружили парковку плотным кольцом, вместо трибун и скамеек используя столы и стулья из кабака.
Некоторые даже скандировали что-то, отдалённо похожее на кричалки…
Сорок третья минута матча.
Горгонид в чёрной форме сцепился с моим центр-форвардом Рупертом, подставив тому подножку.
Оба покатились.
Я думал, до конца парковки только уши доедут. Ан нет. Встали, отряхнулись, церемонно пожали друг другу руки… А потом Руперт врезал горгониду в глаз.
Трибуны взревели.
Я бросил взгляд на мастера Скопика. Тот пожал плечами: а что такого?..
Ладно.
У меня нет привычки таскать с собой какие-то бумажки и что-то записывать для памяти. Стараюсь просто запоминать.
И то, что нельзя бить противника в глаз — я помню отчётливо, словно сам писал правила.
Мяч тем временем вцепился в хвост Тарары. Я затаил дыхание: слишком хорошо помнил, как вёл себя кошкоподобный Мануэль в такой же ситуации…