Город превратился в мешанину цветных обувных коробок, опрокинулся куда-то за горизонт, мелькнула оранжевая лента реки, и под нами раскинулось почти красное в закатных лучах море травы.
Я лечу в когтях дракона.
Ёшкин кот, страшно-то как…
Не обосраться мне помогло лишь осознание того, что придётся возвращаться.
— Э… Руперт?
На меня уставился громадный, словно отлитый из жидкого золота глаз.
— Игра ещё не окончена.
Глаз мигнул, горизонт опять опрокинулся, река мелькнула с другой стороны, и…
Я вновь стоял на парковке.
Перед глазами всё плыло, поджилки тряслись, в ушах установился ровный гул.
— Я забил, тренер!
Нащупав за спиной складной стул, я рухнул на него так, словно опять разболелась нога.
Точнее, болело у меня всё: зуб даю, пара рёбер сломана, как минимум.
— Ты молоток, Руперт, — я выдавил улыбку и вновь показал ему большой палец.
— Это всё ты, мать твою за ногу!
— Нет, — я покачал головой. — Нет… Я здесь ни при чём.
Раздался пронзительный свисток. Мастер Скопик жестами спрашивал: будем продолжать, или как?..
Жесты в исполнении карлика были очень красноречивыми.
— Ну прямо совет да любовь, — ядовито заметила Лилит.
— Иди в жопу, — ласково посоветовал я.
Ведьма пожала плечами.
Выглядела она, как всегда, очешуенно: короткие джинсовые шорты, майка, обтягивающая всё, что можно обтянуть, и кожаная курточка, в придачу к таким же сапожкам.
Волосы она почти всегда носила распущенными. Волна чёрного гладкого шелка…
Я потряс головой и отвернулся. Игра-то продолжается, — напомнил я себе.
«Байкеры» были молодцы.
И то, что мы их обыграли со счётом три-два, было исключительно заслугой ребят.
МЫ ЗАДНИЦЫ ВСЕГДА! МЫ ЗАДНИЦЫ ВСЕГДА!
ПУСТЬ БУДЕТ ТАК, ПУСТЬ СДОХНЕТ ВРАГ
МЫ ЗАДНИЦЫ ВСЕГДА!..
После игры нас пригласили выпить в «Затычку».
— У вас отличная команда, капитан, — сказал я Патроклу на прощание, пока ребята, всё ещё распевая кричалку, грузились на ковёр-самолёт. — Честью было играть с вами.
Горгонид вздохнул.
— Если б Лола не подалась к «Сынам», хрен бы мы вам уступили.
Я вспомнил авантажную телохранительницу Макса.
— Так почему она ушла? — я тут же спохватился. — Прости, это не моё дело.
— Ребята мечтают играть по-взрослому, — пожал плечами Патрокл. — На настоящем стадионе, на настоящей траве… — он тяжело топнул в асфальт парковки. — А мы на свой стадион наскребём ещё не скоро… Вот самые нетерпеливые и уходят к тем, у кого хотя бы форма имеется.
Знакомое чувство.
В детстве я тоже играл в дворовой команде, на пыльном пятаке за домом.
А неподалёку находился стадион завода «Факел». Пыльный, как старая мусорная корзина, и трава на поле почти не росла, но мне, пацану, он казался самым лучшим.
И как задирали нос ребята из одноимённой футбольной команды — ведь у них были настоящие бутсы!..
— Приходите к нам тренироваться, — сказал я прежде, чем смог подумать.
Патрокл насторожился.
— Ты серьёзно?.. И сколько это будет стоить?
— Нисколько, — я решительно тряхнул головой. Да пошли они все… — У нас тренировки каждую ночь, начинаем на закате. Приходите.
Горгонид явно не верил своим ушам. Но ничего: переварит, подумает… И согласится. Я бы согласился.
— Да, вот ещё что! — прокричал я, когда ковёр уже воспарил над парковкой. — Прихватите парочку своих мячей!
— Ты позвал «Байкеров» тренироваться на стадион дона Коломбо? — спросила Лилит, когда, отпустив ковёр-самолёт, я присел на трибуну. Под утро жара чуток слабела, и с некоторых пор это время сделалось моим любимым.
— Да, — я бросил на неё неприязненный взгляд. — Какие-то проблемы?
— Да нет, просто спросила, — ведьма без спроса уселась рядом, закинув одну стройную ногу на другую. И как ей в сапогах не жарко?.. — Так что передать «Сынам» по поводу Тарары? — вдруг спросила она. — Послать их?
— Нет.
— Нет?..
— Тарара сам должен решать. Захочет уйти — пусть уходит.
Я представил маленького троглодита. Его вечно наивные глаза, его лёгкий характер, и… его умение забивать.
Последний гол «Байкерам» закатал именно он.
К тому времени их защитники разобрались, что к чему, и плотно блокировали Руперта, как центрального нападающего.