— Да ничего сложного, тренер! Вы сделаете официальное заявление, что все забитые вами голы принадлежат нам.
Я даже восхитился: до такого ещё никто не додумывался. Во даёт!
— Поймите, юноша… — продолжил тот. — Нам эта победа нужна… ну просто позарез.
— Может, надо было лучше тренировать команду и больше времени уделять самой игре? Бегать по полю, пинать мяч.
— Ой, я вас умоляю, тренер! Он же кусается.
Вдох — выдох. Вдох…
— То есть, вы и впредь собираетесь придерживаться подобной тактики, — уточнил я.
— Попрошайки согласились уступить нам свои голы за символическую сумму в пять Максов.
Я поднял одну бровь.
— И оказание услуг в течении пятисот лет, — поморщился ангел.
Я покрутил носом.
— Видать, очень деньги нужны.
— Деньги, молодой человек, нужны всегда. И как правило — очень. Так что, не отказывайтесь, — он мягко вложил мне в руку бархатный кошель. И прижал мои пальцы своей пухлой и мягкой ладошкой. — Поверьте старому мудрому ангелу: лучше золотой в руке, чем победа в перспективе. Вы ведь можете больше и не выиграть…
И он многозначительно подвигал белыми, лёгкими, как пух, бровушками.
— Это угроза? — взвесив кошель в ладони, я прикинул, куда бы им лучше засветить: в лоб, или сразу в глаз?
— Разумеется. Предупреждаю: мы ни перед чем не остановимся. Вы просто не представляете, юноша, существующее положение вещей: наши коллеги, друзья, жены и тёщи уже не только получили, но и потратили громадные прибыли, свалившиеся в их загребущие ручки после победы нашей команды. А вы представляете себе, юноша, что такое адская тёща? Нет? Я вам завидую. В общем и целом, дело обстоит так: или вы продаёте мне голы, или я остаюсь жить здесь, с вами.
Я сунул кошель ему в карман и выставил за дверь. Молча.
Дверь у меня теперь новая: из какого-то незнакомого желтого с искрой дерева, про которое Кунг-Пао сказал, что оно как раз предназначено для защиты от драконов.
Значит, от ангелов тоже сгодится.
Завтра игра с «Байкерами». Официальная.
Опасные противники: они уже знают, чего мы стоим.
Но по крайней мере, от Патрокла я не жду никаких выкрутасов, так что по-любому, это будет отличная игра. Ребята получат огромное удовольствие.
Кстати, об этом…
Поднявшись со скамейки, я направился к загону с мячами.
Привычно опустил в лоток кирпичик прессованного корма, подождал, пока мячи, заинтересованно принюхавшись, слетятся на угощение…
Первым, как всегда, подлетел Шустрик — светло-рыжий и лохматый, как коккер-спаниэль.
Узнав меня, мяч дружелюбно оскалился и заворчал. Протянув руку сквозь крупные ячейки сетки, я почесал ему брюшко. Мяч в восторге несколько раз перевернулся в воздухе, подпрыгнул и сам влез в садок.
— Что, приятель, не терпится поиграть?..
Я вытащил садок с Шустриком, и трусцой побежал на поле.
Жара была так себе, градусов сорок пять. Самое время размяться.
Шустрика я выпустил на краю поля, для начала дав ему пролететь пару кругов просто так — сбросить напряжение.
Он и впрямь походил на собаку. Охотничьего пса, который страсть, как любит носиться за палочкой и души не чает в хозяине…
Чтобы разогреться, я побежал рядом с мячом.
После травмы я долгое время не тренировался. А форму набирать трудно — широко известный факт. Но мышцы всё помнили, организм соскучился по нагрузкам, и от догонялок мы с Шустриком получали обоюдный кайф.
— Шустрик, стоять, — скомандовал я, когда почувствовал, что блюдо, под названием «тренер в собственном поту», практически готово.
Мяч замер в воздухе, легонько подрагивая от нетерпения.
За счёт чего они летают — хрен знает. Кунг-Пао объяснял способности мячей к полёту особой левитационной магией. Я же думаю, что сила эта — скорее, духовного происхождения. Злая весёлая ярость, которая заставляет мячи носиться с бешеным гиканьем и свистом, совершать чудеса акробатики и неподвижно зависать в воздухе — вот как сейчас.
Легонько поддев Шустрика носком бутсы, я попробовал несколько финтов.
Нет, мяч не ластился ко мне, как к Уриэлю. Скорее, это было соревнование: кто кого?
Грудь, пятка, носок, лоб, снова пятка… Постепенно мы приближались к воротам.
— Шустрик, давай в девятку!
Я наподдал по пухлой рыжей заднице, и мяч с удовольствием воткнулся в верхний правый угол. И вернулся ко мне.
— Теперь в левую тройку! В восьмёрку. В единицу…