— Ты что-то хотела?
Она кусала губы, перебегая взглядом с одной трибуны на другую… Крутила локон на палец.
Нервничает, к бабке не ходи.
— Прочёл письмо?
— Ага.
— И?..
— Не твоё собачье дело.
— А может, моё! — взвилась Лилит. — Я, как менеджер клуба, должна знать, что ты не бросишь нас в середине…
Вдох. выдох. Вдох…
— Это письмо от моей дочери. Я думал, ты знаешь.
Я всё-таки на неё посмотрел. И чего эта ведьма так волнуется?.. Лично ей-то я по боку — вон у неё, какой хахаль. Этот, как его… Автандил. Ангел, мать его за ногу. Интересно: а крылья у него есть? Спросить, что-ли?.. наверное, всё-таки неудобно.
— Я чужих писем не читаю, — Лилит оскорблённо вздёрнула подбородок. — Почему ты решил, что я знаю о его содержании?
— Я решил, — повернувшись к ней всем телом, я оскалился и задышал. Чаще, чем мне бы хотелось. — Что как ведьма, ты пронзишь бумагу взглядом и узнаешь, что в нём, с помощью магии.
— Ты же не веришь в магию!
— Вот именно!
— Привет, привет, это всего лишь я…
Мы с Лилит автоматически отшатнулись друг от друга — словно нас застукали за поцелуями, например.
Лука Брази втиснулся в образовавшееся пространство.
— Решаем производственные вопросы, а? — спросил он.
Я продолжал сверлить ведьму взглядом.
— Уже всё порешали, — буркнула Лилит и удалилась, гордо подрагивая кончиками завитых волос.
Пару секунд полюбовавшись её задницей, я повернулся к толстяку.
Тот тоже смотрел вслед Лилит — и я его нисколько не осуждаю…
— Просто хотел сказать, что дон Коломбо тоже будет смотреть игру, — поспешно сказал Лука Брази, когда Лилит скрылась из виду.
Здрасьте жопа, новый год…
— С хрена ли?
— Они с мастером Заточчи старые приятели, — Лука Брази указал концом трости на вип-ложу, в которой одиноко маячили две фигуры. Одна — в чёрном фраке с алой гвоздикой в петлице, вторая — в обширном клетчатом пиджаке, которым не побрезговал бы и Олег Попов.
Почувствовав мой взгляд, фигуры выпрямились и синхронно повернули лысые головы. Я им кивнул.
Ответного кивка не дождался, ну и хрен бы с ними. Может, у них артрит. Старые же оба, как какашки мамонта.
А может, и ещё старше.
— Ну дак, я пошел, — Лука Брази улыбнулся, щербатые щеки пошли складками, нос, по которому можно было изучать карту рек, побагровел. — Удачи, тренер.
Она, блин, нам понадобится… — пробормотал я про себя.
Нет смысла описывать всю игру.
Честно говоря, мне её даже вспоминать не хочется.
Шесть — восемь. Не в нашу пользу.
Два последних — в дополнительное время, мать его за ногу.
Расслабились, бляха медная. Решили, что ничья у нас в кармане и забили. В плохом смысле.
Придём домой — устрою такую головомойку, что им небо с овчинку покажется.
Сразу после матча я всё ждал: вот сейчас придёт Лука Брази и потащит меня на ковёр к боссу. За ухо, как нашкодившего пацана…
Но когда я бросил очередной взгляд на вип-ложу, никого там не увидел.
Коломбо просто ушел. Молча.
Честно говоря, это было ещё хуже, чем выволочка. И если мои ребята будут чувствовать себя хоть вполовину так паршиво, как я сейчас, мне вообще ничего не придётся говорить.
Ещё я ждал, что заглянет Лилит. Даже себе в этом не признавался, но ждал.
И чего она так взъелась на это письмо?.. Обещала же относиться с пониманием.
Стоп. Она обещала понять мою привязанность к дочке. И думала, что написал мне кто-то другой, что ли? Вот дурочка.
Да кто у нас, на Земле, заморочится писать на бумаге? Слепой козе ясно, что это Глазастик: у неё нет своего телефона, нет компа… Есть планшет, но без почты и всякой такой хрени. И тут я со Светкой полностью солидарен: нахрен ребёнку всё это.
Я, например, как только увидел конверт, с характерными печатными буквами: ДА ВАСТРЕБАВАНИЯ, ЛИЧНА В РУКИ — сразу всё понял, блин. Ну кто ещё это мог быть?..
В общем, Лилит тоже не пришла.
По пустым улицам мы с ребятами шагали в полном одиночестве.
Пустым? — я огляделся вокруг.
Да, мы же до сих пор в квартале убийц. Видать, обычные граждане без острой надобности сюда не заходят.
— Вы всё равно хорошо сыграли, тренер.
Я задумчиво кивнул.
— Спасибо, Зебрина. Только надо говорить не «вы», а «мы». В смысле, МЫ хорошо сыграли.
— А всё-таки они нас боялись, тренер, — с другой стороны пристроился Мануэль. — Вы заценили, какая у них была стратегия?