Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Боюсь, чем кончишь…
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
Сосия
Симон
СЦЕНА ВТОРАЯ
Симон, Дав.
Симон
Дав
Симон
Дав
Симон
Дав
Симон
Узнаешь. День-другой спустя соседка вдруг
Хрисида умирает.
Осчастливил ты
Меня! Хрисиды этой опасался я!
Тут сыну часто доводилось быть среди
Хрисидиных любовников. Заботился
И он о погребении, грустил подчас,
Не раз и плакал. Это все мне нравилось.
И думал я: привязанность ничтожную
Так близко принял к сердцу! Что бы сделал он,
Когда б любил? Какой окажет мне почет,
Отцу? Вот признак сердца человечного
И кроткого характера! Так думал я.
К чему слова! Иду на погребение
Ради него, беды и не предчувствуя.
Гм… Что такое?
Вот что. Вынос. Мы идем.
Тем временем я между женщин, бывших там,
Одну вдруг вижу девушку наружности…
Приятной, вероятно?
И лицом она
Уж так скромна, уж так прелестна! Лучше нет!
И плачет, вижу, более других она,
И всех других красивей, благороднее.
Иду я к провожатым. «Это кто?» — спросил,
А мне они в ответ: «Сестра Хрисидина».
Так душу и пронзило. Э, так вот оно
Откуда эти слезы, эта жалость вся!
Между тем процессия
Идет, мы с ней. К гробнице приближаемся,
И тело на огонь кладут. Плач. Вдруг сестра
К огню неосторожно приближается
И с явною опасностью. Тут вне себя
Памфил любовь показывает скрытую
И ловко утаенную. Он к ней бежит,
Охватывает девушку. «Гликерия! Что делаешь?
На гибель ты зачем идешь?» Тогда она (видна любовь привычная!)
К нему в слезах откинулась — любовно так!
Что ты!
Чуть сдерживая гнев, домой иду.
Бранить его — причины нет.
Ответит он: «Что сделал я?
И в чем, отец, вина моя?
В огонь хотела броситься: я не дал ей,
Я спас». Ответ приличный.
Это правильно:
Бранить того, кто жизнь спасает! Что же с тем
Ты станешь делать, кто наносит вред и зло?
Хремет ко мне наутро, громко сетует.
Узнал он о поступке возмутительном:
«Памфил в связи с той самой чужеземкою!»
Упорно возражаю. На своем стоит.
В конце концов пошло тут на разлад у нас.
Дочь выдать не согласен он.
Что ж, сына ты…
Бранить его и этой недостаточно
Причины.
Почему, скажи, пожалуйста?
«Отец! Ты сам же делу указал конец!
Чужою волей скоро мне придется жить.
Оставь меня покамест жить по-моему».
За что ж еще осталося бранить его?
Откажется жениться (так как он влюблен) —
Вот первый грех, достойный наказания.
Теперь я и стараюсь — ложной свадьбою
Найти к тому предлог: пускай откажется!
Тут Дав еще, разбойник; если что-нибудь
Задумал, так пускай теперь же делает,
Покуда не стряслося никакой беды.
Руками и ногами, знаю, всячески
Старается не столько сыну угодить,
Как мне напортить.
Вот еще! Зачем?
Зачем?
Ум злой и злое сердце… Чуть узнаю что…
К чему слова? Лишь вышло бы, чего хочу,
Чтоб за Памфилом остановки не было.
Хремета остается упросить, и все
Устроится, надеюсь. Твой же долг теперь
Умело делать вид, что свадьба слажена.
Пугни и Дава, за сынком присматривай,
Что делает, какие планы строит с ним.
Готов.
Теперь домой иди, а следом я.
Сомненья нет, жениться не желает сын.
Заметил я, как сильно испугался Дав,
Когда узнал про свадьбу. А! Да вот и он!
Да, диво, если так пройдет.
И кротости господской я
Всегда боялся, чем она
Окончится: узнал, что замуж за него не выдадут —
Слова не сказал об этом нам и не рассердился.
А теперь скажу, и вряд ли даром то пройдет тебе.
Хотел, чтоб зазевались мы, поддавшись ложной радости,
В надежде, что оставлен страх, и тут врасплох застигнуть нас!
И мне не будет времени обдумать, как расстроить брак. Хитро!
Что говорит, наглец!
Хозяин! Вот не видел я!