— Вон того! — указал я нашему лучшему стрелку, разглядев наконец, кто там на той униреме командует, — В шлеме с бляшками и изукрашенном панцире который!
Здоровенный франтоватый громила рухнул на палубу, получив стрелу в горло, и пираты, как это и характерно для обезьян, оказались вдруг предоставленными самим себе. Нет, замещать-то выбывшего из строя доминанта новым стадо приматов учить не надо, умеют на уровне инстинктов, но у двуногих и безволосых — не прямо сей же секунд. Для этого заранее заместитель должен быть намечен и всеми в качестве такового заранее же и признан, но какой же обезьяний доминант потерпит в своём стаде столь явного претендента на своё же собственное место? Вот и не оказалось у них такого сей секунд. Со временем — за день или за два — разобрались бы, конечно, это они умеют, но кто собирался давать им эти день или два? Их корабль загорелся уже в трёх местах, а пытающихся тушить огонь укладывали наши лучники…
— Убрать парус! Вёсла на воду! — скомандовал вдруг наш капитан-навигатор, опередив меня буквально на считанные секунды — я как раз пришёл к выводу, что уйти от нас на вёслах эти горе-флибустьеры ещё могут, если захотят, а в наших ли интересах их болтовня в портовых кабаках?
— Выбиваем гребцов! — указал я нашим стрелкам.
Выбить их всех было, конечно, нереально — они пригибались и ныкались за бортом, но главное — не могли ни грести, ни организоваться, что нам и требовалось. Наше судно, описав дугу, теперь уже само зашло им наперерез, отсекая их от спасительного берега и прибрежного мелководья, на котором они могли бы отделаться от нас благодаря своей гораздо меньшей осадке. Там кто-то, вроде бы, даже и соображать это начал — видно было, что о чём-то яростно дискутируют, указывая в сторону берега, но тут мы их от него отрезали, разом исчерпав им разногласия и приведя их к единому мнению типа «звиздец нам теперь». Так оно, собственно, и было. Артиллеристы добавили ещё пару «зажигалок», лучники пресекли организацию пожарной команды, и унирема заполыхала весело и от души. Пираты, кто ещё уцелел, заметались и начали прыгать в воду, направляясь к нам.
— Уничтожить этих негодяев! — велел мореман.
— Тебе не нужны рабы? — спросил я его, поскольку ожидал ловли спасающихся с целью их дальнейшей продажи на Родосе, куда судно и должно было направиться после захода в Коринф.
— Только не эти! Пусть все отправляются на корм рыбам! — ответил капитан, — Я потом объясню тебе…
— Ну, как скажешь — тебе виднее, — кивнул я, давая отмашку нашим лучникам присоединиться к этому расстрелу.
Двигаясь на вёслах, наше судно методично перехватывало пловцов. Дальних выщёлкивали лучники, ближних матросня либо топила ударом весла, либо гарпунила трезубцем на верёвке. К вечерним сумеркам всё было кончено. Вся пиратская унирема была уже охвачена бушующим пламенем, в треске которого потонули и вопли последних сгорающих заживо. Убедившись, что вечерний бриз относит горящее судно пиратов в открытое море, и столкновение с ним нам не грозит, наш навигатор приказал встать на якорь.
— Эти разбойники из Кротона, и я не хочу заходить туда, — объяснил он мне, когда я не понял его намерения ночевать прямо в море, — Приберёмся, уничтожим все следы — меньше будет проблем…
— Непростые пираты? Я думал, на таких кораблях плавает только морская стража…
— А это и есть морская стража Кротона — в том-то всё и дело. Настоящих пиратов в этих водах давно уже не осталось, и несколько лет всё было спокойно, пока в позапрошлом году не начали бесследно исчезать корабли. В спокойном море, безо всякого шторма. С караванами из нескольких судов ничего не случалось, а вот одиночные — начали пропадать. Я знавал одного из их навигаторов — это был опытнейший и хорошо знающий своё дело моряк, и когда вдруг исчезло и его судно — многие у нас в Локрах заподозрили неладное. В прошлом году я стал плавать только в составе караванов, но на всякий случай заказал себе в Сиракузах и вот эту катапульту — сто двадцать полновесных денариев за неё отдал, представляешь? И ещё две сотни потом отдал за оружие для моих людей. Для меня это совсем не пустяковая трата, но я решил, что безопасность дороже. И как видишь, не ошибся…