– И как это понимать? – я вопросительно смотрел на десяток вооружённых крестьян, вышедших мне навстречу.
Ребёнок спал весьма крепко, но всё же проснулся и начал плакать. Я предполагал такое довольно давно: логично же, что младенец захочет есть. Так что спешил с порталами как мог, не решаясь телепортироваться с Агастом на руках. И мне удалось, собственно, добраться до границ Бхопалара, найти рожавшую девку в ближайшей деревне. Молоко у неё ещё было, несмотря на безумную и дурацкую привычку местных шудр начинать уже с пятого-шестого дня кормить своих детей пережёванной «взрослой» пищей, что нередко приводило к их смерти. Я заплатил мужу девчонки горстью медных монет и пожаренной тушкой дикой птицы, которая хранилась у меня в инвентаре. А сам отошёл от воняющей навозом и подгнившей соломой халупы поесть. Разумеется, ребёнка без присмотра я не оставлял, влив в Шак’чи с сотню единиц маны и приказав строго следить за безопасностью младенца. Обезьян мог бы материализоваться где-то на минуту. Этого было вполне достаточно, чтобы перебить всех окружающих и привлечь моё внимание. А дальше я бы телепортировался. На крайний случай, Шак’чи мог бы задержаться в телесной форме и подольше, я обещал ему компенсировать все затраты.
Но помощь Шак’чи не понадобилась, судя по всему, так как младенец был в безопасности. Зато я, вернувшись спустя сорок минут, застал около дома дожидающихся меня вооружённых дубинками и обожжёнными копьями шудр, в количестве восьми человек. Четверо – взрослые мужчины, трое – подростки, а один – вообще ребёнок лет десяти. А, ещё, кажется, три девушки неподалёку готовы были оказать мужчинам поддержку.
– Никак. Уходи отсюда, – выступил вперёд самый старший мужчина. Он уже был сильно немолод для представителя его сословия: лет сорок или около того. Волосы поседели на две трети, но тело было ещё крепкое, да и зубы, пусть все оранжево-жёлтые, присутствовали больше, чем наполовину во рту.
– Конечно. Вот только Агаста заберу, – приподнимаю на манер копья недлинный посох Шак’чи, чья деревянная обугленная рукоять была у меня в руке.
– Нет здесь никакого Агаста. Послушай, разбойник, катись отсюда. Пусть ты и душегуб, а лишний грех перед богами брать на душу нам не с руки.
– Разбойник?
– Ты заговариваешь мне оставшиеся зубы, тать?! В дорогой порванной одежде, но с босыми ногами! Притащился из ниоткуда, с ребёнком! Не знаю уж, у кого ты его украл ради выкупа, но вали-ка по по-доброму да здоровым. Даже будь это и твой сын, тут ему будет лучше, чем с отцом-бродягой. Малец крепкий, зубы уже режутся, сам крупный. Пусть ты его и откармливаешь грудным молоком. Дочку мою уже за сиську трижды цапнул. Мужские руки всяко в хозяйстве нужны. Женится на моей внучке лет через десять. Говорю тебе, убирайся отсюда. В последний раз говорю! – он угрожающе потряс копьём. Я, начав понимать ситуацию, внутренне уже давно ухахатывался. Ну да. Руки мужские в хозяйстве нужны, это так. Рождение мальчика – праздник. Девочки – проблема. Нередки случаи, когда от такой проблемы избавляются радикально. Вот многочисленные родственники и решили, увидев крепкого крупного здорового ребёнка у человека, который его защитить, как они думают, не смог бы, прибрать к рукам. Патриарх семейства, кстати, не врёт даже. Реально хочет женить на какой-то из внучек. Видимо, имеются уже хотя бы годовалые: сын Энки необычайно крупный для ребёнка. Килограмм шесть, я полагаю. Даже под семь почти, судя по ощущениям. Так что то, что он был рождён буквально сегодня рано утром, это довольно сомнительная информация для этих простых людей. За разбойника меня приняли? Вряд ли. Скорее уж нашли себе дополнительное оправдание. Слишком неуверенным был и голос, и аура… – Чего замолчал?! Или мне тебе сразу брюхо проткнуть! – мужчина, бывший на голову ниже меня, шагнул вперёд и угрожающе махнул вверх своим недокопьём. Даже эмушиты делали лучше.
– Думаю, как мне вас убить. Сжечь или скормить духам? – медленно произношу, лениво бросая ему под ноги сгусток огня. Пару секунд они пялились на расплескавшееся по земле перед ними пламя. Затем попятились. Девки и мальчуган, поняв, что запахло жареным и в прямом, и в переносном смысле, тотчас пустились наутёк.
Спустя десять минут я, держа на руках сонно причмокивающего ребёнка, шагал в очередной портал. Трупов за своей спиной я не оставил. Только обожжённое предплечье того человека, чья жена кормила Агаста. Дурная голытьба… И вот неймётся же им? Надо было всех убить. Тех, кто на меня напал, в смысле. Остальные бы запомнили урок. А так – могут и ещё кого-нибудь попытаться ограбить. Хорошо, если на деньги, а не на детей или жену. С этих станется.