— Эйсон, граф Эрегарский, граф Вартегский, — ответил я. — Моя дуэль следующая, с секундантом этого вашего Хамала, Дубренагом.
— Граф Эрегарский — мой зять, — коротко сказал герцог Картан, чтобы канцлер и не подумал воспринимать мои слова несерьезно.
— Что же, это тоже серьезные обвинения, — сказал Боркенд.
— Пусть Хамал даст божественную клятву, что он не знал о нападении на него! — внезапно вмешался еще один человек, которого я сразу же узнал. Тот самый герцог Тайлеб, что вчера хлопотал за своего сына, Дубренага. Похоже, он стремится доказать, что соблюдает наше с ним соглашение.
— Тогда пусть и этот Тивадар даст такую же клятву, что не он подослал этих убийц! — сказал еще какой-то мужчина из свиты Боркенда.
— Что же, это не сложно организовать! — сказал местный канцлер, после чего поспешно спросил герцога Картана: — Вы же не имеете возражений, ваша светлость?
Вежливый стал, как увидел в своей стране брата короля Аргента. Ну да, Дромарское королевство — и близко не Сисерия. По размеру почти в два раза меньше, и никакими военными победами в последнее столетие не прославилось. Начнись война с Аргентом, долго им не протянуть. Вот как знал я, что надо герцога Картана с собой приводить! Правда, я совсем по другому поводу хотел его присутствие использовать, но и так очень даже неплохо пригодилось.
— Не имею, — кратко сказал отец Джоан.
— Где твой сын? — спросил канцлер своего помощника.
— Лежит недалеко отсюда у лекаря. Буквально минуту пройти, — кротко ответил тот. И куда подевался прежний гонор?
— Веди нас! — велел Боркенд.
Всего пошло с нами человек двадцать, включая телохранителей. Богато украшенный дом местного лекаря был действительно в соседнем с площадью переулке. Мы вошли в коридор, едва в нем поместившись. Выскочил удивленный слуга, который тут же начал кланяться, несомненно, узнав кого-то из местных вельмож.
— Не медли, приведи своего хозяина! — велел ему канцлер.
Через минуту лекарь-архимаг уже был здесь, и после нового повеления канцлера повел нас к своему пациенту. Да уж, когда я увидел Хамала, то понял, что над ним хорошо поработали. Он лежал бледный как смерть. Жаль, что с нами не было Донжетты, ей было бы приятно на него сейчас взглянуть…
— Моего пациента обстреляли из луков, — сказал лекарь, когда ему задали вопрос, что произошло с Хамалом. — Я извлек из него три стрелы, две попали в плечи, третье в бедро. Раны я излечил, но сражаться ни на какой дуэли ему нельзя еще пару дней, как минимум. Кровь в организме должна восстановиться, и суставы прийти в норму.
Хамал был в сознании и поглядывал на Тивадара достаточно злобно. Канцлер тут же потребовал от него принести божественную клятву, что тот не знал о нападении на него. Он принес, нимало не смутившись. Я в это время смотрел на его крысомордого отца и заметил, как его глаза блеснули торжеством, когда сын произнес эту клятву.
— Скорее всего, отец и заказал это нападение, — прошептал я на ухо Корнелу, — опытный мошенник, дал сыну возможность клясться, не рискуя немилостью богов. Хамал и в самом деле не знал, что на него нападут люди, нанятые его отцом.
Сказал это Корнелу, а не Тивадару, поскольку Тивадар мог бы вспылить, услышав это от меня, и наговорить чего-нибудь лишнего. Сам он вряд ли догадался о такой изощренной хитрости…
— Может, его отца тогда заставить принести такую же клятву? — предложил брат.
— Ни одного шанса, это не разрешит сделать его начальник. Он имеет такое право в отношении своих подчиненных, — покачал я головой. — Представь, если тот откажется, доказав тем самым, что нарушил законы чести. Это же пятно на репутации и самого канцлера…
Затем божественную клятву принес и Тивадар, подтвердив, что никакое нападение на Хамала не заказывал и сам в этом не участвовал.
— У нас тупик, господа, — сказал канцлер, — что будем делать?
— Давайте перенесем дуэль Хамала и Тивадара на эти пару суток, мы вполне можем подождать его выздоровления, — предложил я.
— Я хочу воспользоваться возможностью замены, предусмотренной дуэльным кодексом Дромарского королевства, — сразу выступил вперед отец Хамала, — чтобы не заставлять почтенную публику ждать урегулирования этого вопроса чести.
— Это урегулирует вопрос чести лишь формально, но в этом случае мой брат снова бросит вызов вашему сыну. У них слишком глубокие противоречия. Так что эта промежуточная дуэль возможна, мы не против, но она не заменит дуэль между Тивадаром и Хамалом, — тут же сказал я, а Тивадар довольно кивнул, подтверждая мои слова.
Отец Хамала сильно разозлился, услышав это. Я еще раз убедился, увидев это, что ранение сына срежиссировано им.