ДАН: Что ты делаешь?
АРНОЛЬД: Хочешь антидот? Так заслужи его! Играй! Надень каску и этот королевский плащ, возьми книгу и стой здесь… Вот так… Ну вот, теперь ты Фальстаф! Читай… Я выбрал для тебя отрывок из «Виндзорских насмешниц». Пятый акт, сцена пятая. Хочешь антидот? Заслужи его!
ДАН: Но я не знаю…
АРНОЛЬД: (перебивает) Ты можешь!
ДАН: Я хочу спуститься. Это нелепо!
АРНОЛЬД: Читай!
ДАН: «Уж не сидел ли я слишком долго на солнце и до того высушил свои мозги…»
Арнольд встает на кресло.
АРНОЛЬД: С какой интонацией… Смени тон… Рога плохо сидят на тебе… Вот, уже лучше…
Арнольд надвигает Дану каску на брови.
АРНОЛЬД: Давай… Продолжай… Больше убедительности… Огня! Блеска!
ДАН: Я не умею…
Арнольд снова сходит с кресла.
АРНОЛЬД: Я тебя слушаю!
ДАН: «Уж не сидел ли я слишком долго на солнце и до того высушил свои мозги…»
АРНОЛЬД: (хлопает в ладоши) Больше силы в голосе!
ДАН: Что они больше не могут отличить правды от самого грубого обмана?
АРНОЛЬД: Время торопит… Добавь пыла! Страсти!
ДАН: Даже этот уэльский козел брыкает меня своим копытом. Как мог я позволить нахлобучить на себя дурацкий колпак?
АРНОЛЬД: Еще… Еще..
ДАН: После этого мне остается только подавиться ломтиком жареного сыра!
Арнольд тянет Дана и заставляет его спуститься на пол.
АРНОЛЬД: Достаточно. Ты очень плох! Ты играешь как кукла! Ты уродуешь Шекспира!
ДАН: Я больше не могу, Арнольд… Сжалься… Подумай о моем сердце…
Дан останавливается на мгновение. С рукой на груди, он кривится от боли и глотает таблетки.
ДАН: Мое сердце!
АРНОЛЬД: Ты помнишь мою жену?
ДАН: Еву?
На лице Арнольда появляется выражение меланхолии, печаль снова овладевает им. Глаза увлажняются… Он старается сдержать волнение.
АРНОЛЬД: Сегодня семь лет, день в день, как Ева решила умереть… Я не видел, как она отдалялась от меня… Все произошло так быстро… Я оставил ее, а она все делала, чтобы меня спасти…
Арнольд стыдливо поворачивается спиной, чтобы скрыть волнение. Пытается сохранить контроль над ситуацией. Погружается в ностальгию. Молчит, потом продолжает.
АРНОЛЬД: Мне еще столько надо было ей сказать… Никогда много не разговариваешь с теми, кого любишь. А сожалеешь об этом только когда они нас покидают. Мне было так трудно тогда общаться, а потом оказалось внезапно, что мне надо с ней поговорить про тысячу вещей… Слишком поздно… Иногда, когда я вижу себя в зеркале, я сам себе отвратителен. Ева умерла по моей вине и по вашей. Да, это потому что вы ее очернили, унизили, оклеветали — и подтолкнули ее к самоубийству.
ДАН: Я не знал…
АРНОЛЬД: Король Лир оплакивает Корделию, а я — Еву…
ДАН: Когда Ева мне позвонила в последний раз, я был на совещании и..
АРНОЛЬД: (перебивает его) Ты сказал ей убираться! А через час …
Арнольд вкладывает указательный палец в рот, изображая дуло пистолета
АРНОЛЬД: Паф!
ДАН: Я не знал…
АРНОЛЬД: Никто этого не знал.
ДАН: Заметь, это сделало тебе рекламу!
Арнольд дает Дану пощечину, тот пошатывается. Дан снова хватает пистолет и снова целится в Арнольда. Снова Дан чувствует боль. Лицо искажает гримаса боли, он кладет руку на грудь.
АРНОЛЬД: А когда я думаю о том, что ты даже пытался переспать с моей женой!
ДАН: О нет, Ева никогда не была в моем вкусе…
АРНОЛЬД: Не утруждай себя ложью, она мне все рассказала. Она была с тобой просто вежлива, чтобы ты дал мне крошечную роль!
ДАН: Подожди… Я не хочу плохо говорить о Еве, ты же знаешь, как я обожал твою жену, но к концу она стала мифоманкой! Прости, что говорю тебе это. Упокой господь ее душу, но это она мне делала разные намеки! И я не удивлюсь, если узнаю, что она тебе не передавала деньги, которые я ей для тебя давал. О, конечно, ничего особенного, несколько тысяч евро… Она все потратила! Это трудно принять, я знаю, но ты можешь спросить у Вивиан, она сможет подтвердить! А, черт, она мертва!