Вивиан протягивает свой стакан Катрин, та наполняет его.
ВИВИАН: Меняйте семью, пока не поздно!
КАТРИН: Я не хочу менять семью, я хочу быть актрисой!
ВИВИАН: Делайте, что хотите, но сначала выжмите из бутылки последние капельки…
КАТРИН: Во мне горит огонь, играть — это жизненная необходимость для меня… Жить жизнью различных персонажей… Я знаю все роли репертуара, выучила их наизусть. Попросите меня сыграть Электру, Офелию, Нину! Я чайка… Нет… Я актриса… Я Саломея… «Дай, я поцелую твой рот, Иоканаан. Ведь говорила я тебе это? И вот! Я целую его теперь…» Что вы думаете о моей игре?
Вивиан тяжело падает. Марион бросается к ней.
КАТРИН: Вивиан? Вивиан! Что с вами?
Марион возвращается.
МАРИОН: Двери заперты… И я не нашла управляющего… Что с ней?
КАТРИН: Она не шевелится.
Марион бросается к Вивиан.
МАРИОН: Вивиан! Вы меня слышите? Вивиан! Вызывайте врача!
Жорж, Дан и Иван возвращаются на террасу.
КАТРИН: (Жоржу, в панике) Я не знаю, что случилось! Я играла ей сцену из «Саломеи», и вдруг она упала!
Дан спешит к Вивиан.
КАТРИН: Она больше не шевелится. С ней наверно что-то серьезное.
ДАН: Вивиан, это я, Дан,… Дорогая, проснись… Она не отвечает. Она не шевелится. Дорогая? Это я, Дан, Даниэль… Ответь мне! Да что произошло? Что с ней?
Входит Арнольд.
АРНОЛЬД: Она мертва!
ДАН: Мертва?
АРНОЛЬД: Я вас всех отравил.
ИВАН: Это шутка!
АРНОЛЬД: Шампанское отравлено!
ДАН: Вивиан, ответь мне… Умоляю тебя, ответь мне.
АРНОЛЬД: Прими, о Господи, в твоей беспредельной доброте, эту заблудшую овцу. Да покоится в мире душа ее. Прости ей грехи ее, смой с души ее ошибки и очисти ее от грехов. «In nomine patris et spiritus sanctis, Amen»
ДАН: Она же не умерла, скажи, Арнольд… Она сейчас проснется…
АРНОЛЬД: Ну что сказать… Смерть, это не так уж и ужасно! Дни проходят, и однажды раз — и ты мертв, и больше не думаешь ни о чем!
ИВАН: Я совершенно согласен с тобой, Арнольд!
МАРИОН: Кретин! Он тебе говорит о том, что ты сейчас умрешь, а ты соглашаешься с ним!
ИВАН: А что, это же правда, мы все когда-нибудь умрем… Но Арнольд ведь шутит…
МАРИОН: Он говорит тебе, что этот день уже настал! Ты умрешь, здесь и теперь, сегодня, прямо сейчас! А ты говоришь ему: «Спасибо, Арнольд!»
ИВАН: Да, я говорю спасибо господину Брамону за этот оригинальный вечер, за его оригинальное, небанальное чувство юмора! Круто, очень круто!
АРНОЛЬД: Вы все умрете, один за другим, как только яд начнет действовать.
ИВАН: Это очень круто!
АРНОЛЬД: Самые стойкие отдадут концы последними. (сам себе) Нет, Арнольд, ты же не серьезно? Ах, нет, он серьезен, этот Арнольд! (гостям) Через час здесь не будет ни одной живой души, финита ля комедиа! Конец! Занавес!
ИВАН: Да вы что, вы не видите, что ли, что он шутит? Это розыгрыш! Все это только иллюзия. Он нам тут показывает свое кино! Он нам тут устроил «Десять негритят»!
АРНОЛЬД: Вовсе нет! В «Десяти негритятах» ждут конца, чтобы открыть, кто убийца. А здесь мы его уже знаем: это я! И потом, нас не десять, а семь… Даже шесть уже, и скоро будет пять, потом четыре, три… два… один! Уйти… Исчезнуть… Отправиться к праотцам… Может быть да, а может быть нет.
ИВАН: (с сомнением) Это круто!
КАТРИН: Мы не можем оставаться тут вот так! Надо ехать в больницу и делать промывание желудка!
МАРИОН: Я вернусь с доктором!
ИВАН: Подожди, дорогая, ключи от машины у меня. (Арнольду) Я позвоню тебе завтра по поводу контракта. Круто, очень круто!
Марион уходит, за ней Иван.
КАТРИН: Чтобы вы знали — мой отец полицейский!
Катрин уходит.
ЖОРЖ: Я ее успокою. Я вернусь.
АРНОЛЬД: Все двери заперты! Вы в ловушке! Я все подстроил, до малейших деталей!
Жорж уходит.