- Надо им всем разбор учинить, чтобы свое место знали, - хрипло проговорил Лакировщик.
Хромой несогласно задвигался.
- Запустили мы это дело, дали им силу набрать. Разбор - он большой крови потребует.
- Мы старались всегда без крови обходиться, - сказал Отец. - Попробуем и дальше, пока можно будет. Но урок надо дать хороший.
- На нож, - повторил Гангрена и закрыл рот. - Иначе уважения не вернуть.
Иван Сергеевич покачал головой.
- Зачем мы за ментов будем работу делать? Пусть идет в камеру, в суд, срок получает, на этап отправляется. А в камере его надо петухом сделать и на волю весть подать - пусть знают!
- Заметано, - гулко глотнул Гангрена.
Он очень хотел есть. На столе стояла простая, но привычная и сытная пища: вареная картошка, миска с винегретом, соленые огурчики и квашеная капуста, на тарелке начинали оплывать ломтики розового сала. И литровая бутылка водки едва почата, видно, по одной и выпили, пока он контролировал вход. Закусили, конечно, понемногу, а он пришел уже к разговору-тут жевать нельзя...
Гангрена еще раз сглотнул.
С утра он разбирался с азербайджанцами, приехавшими сбывать наркоту, обошлось нормально: те отстегнули положенную долю и стали на точки, указанные Севером. Потом объявились двое с малевкой из Владимирской тюрьмы, но никому не известные и сами не рубящие в обязательных вопросах. Не успел с ними закончить, прибыли питерские с претензиями: две бригады их карманников в Тиходонске опалились... За целый день крошки во рту не держал.
- Ты перекуси, сынок, сегодня у тебя дел много было...
Иван Сергеевич сделал знак И Север налил полную стопку водки. Благодарный Гангрена припал к столу. Остальные тоже потянулись к тарелкам.
- Что там с питерскими? - лениво поинтересовался Отец.
- А ничего, - с набитым ртом отвечал Гангрена. - Они в общине не объявлялись, наши их не видели.
Отец кивнул. Значит, действовали на свой страх и риск, никто из местных за них не ответчик.
- Как пришлые? - спросил Иван Сергеевич уже без лени. - Эти, кавказские беженцы... Слушаются?
- Кто как, - угрюмо отозвался Север. - Когда заставишь - слушаются. А так норовят свою кашу варить.
- Это еще поначалу, не освоившись, - впервые нарушил молчание Лакировщик. - Скоро начнут права качать...
Король провел ладонью по лысеющей голове.
- Уже были стычки. Наперсточники "станки" ставят, каталы. Пока без шума обходились.
Гангрена задержал у рта вилку с ломтиком сала.
- Сегодня Шаман сходняк собирает. Хочет объединять всех под себя. Но ничего не выйдет: Валет против, Итальянец.
- Шаман их дожмет. Не сегодня, так завтра по-своему сделает, - задумчиво сказал Хромой. - А в общак они мало дают. Только чтобы отмазаться...
За столом замолчали. Слышалось только громкое чавканье Гангрены.
- Смутные времена, смутные... Надо к худшему готовиться, - печально произнес Иван Сергеевич.
Он отодвинулся от стола, вытащил из нагрудного кармана маникюрную пилочку и принялся обтачивать ногти.
- Как у нас со стволами?
Хотя Отец ни к кому конкретно не обращался, но, ожидая ответа, повернулся к Северу.
- Нормально, - хладнокровно ответил тот.
- Автоматов мало, - встрял Гангрена. - И старые все. Сейчас есть маленькие, под пиджаком носить можно.
- Давайте выпьем, чтоб не пригодилось, - поднял стопку Хромой.
Север усмехнулся.
- Отвыкли от горячего? А ведь не обойдется! Такое пойдет мочилово только держись!
Стопки повисли в воздухе. Слова прозвучали пророчески и зловеще.
- Стволов еще запасите, - Отец продолжал опиливать ногти. - И спеца по мокрухам надо подобрать. Классного спеца. А лучше - двух или трех!
* * *
Удачное "дело" полагается обмыть.
- Айда на "пятачок"! - предложил Амбал. - Возьмем чего надо, может, с Рындой разберемся...
- Хватит на сегодня, щека болит - силы нет, - процедил подельник.
Амбал повернулся, но сдержал обидные слова. Злить Башку не следовало.
- Ну-ка покажи... Да-а-а...
На землистого цвета коже горело красное воспаленное пятно в полщеки с багровым углублением посередине.
- Ссаками надо! Лучшее средство.
- Точно, - авторитетно подтвердил Попугай.
Башка оживился.
- Правильно! Надо было сразу... Как я не скумекал!
Не сходя с места, на глазах у заинтересованно наблюдающих сотоварищей пострадавший легко добыл целительную жидкость, набрал в пригоршню и произвел лечебную процедуру.
Попугай захихикал.
- Ты чего?
- Слышь, Башка, давай и мы с Амбалом тебе отольем! Вдруг у нас полезней окажется...
Попугай давился смехом.
- Заткнись!
Амбал несильно смазал ему по затылку.
- Наш друг на "деле" пострадал. Благодаря ему мы при бабках! А ты лучше вспомни, как тебя в команду принимали...
Башка благодарно тронул главаря за локоть. Они пошли впереди, Попугай плелся, отставая на несколько шагов. Фонари рисовали на асфальте скачущие тени: две плотные, будто сросшиеся, и третью - узкую и жалкую.
Им всем было по двадцать. Но Амбал и Башка - ширококостные, крепкие по природе, дерзкие, могли постоять за себя и любили встревать в уличные драки, в то время как худосочного Попугая можно было перешибить соплей. Когда его принимали в команду, от побоев он обмочился, но не издал ни одного звука, благодаря чему его посчитали прошедшим испытание. Он очень хотел получить защиту и первые дни ходил по двору и прилегающей улице с надменным вызывающим видом, задирая тех, кто еще вчера не давал ему проходу.
Он дорожил дружбой и даже внешне пытался измениться под стать команде. Все стриглись почти наголо, и он пожертвовал панковским гребнем, послужившим основанием для намертво приставшей клички. Но если крепкие черепа на могучих шеях Амбала, Башки, Веретена подтверждали их мощь и жизнестойкость, то лишенная волос головенка Попугая вызывала только жалость...
Но он старался и охотно брал на себя рискованную роль "причины конфликта", требуя у посторонних парней сигарету или деньги и нарываясь на оплеуху, дающую повод для вмешательства дружков. К тому же он не помнил обид. Вот и сейчас он вприпрыжку догнал приятелей и, как ни в чем не бывало, сказал:
- А хорошо бы сейчас пива с тарашкой да картошечки!