* * * * * *
-Тревога! Тревога! Тревога!!!
Маркус и Тео вскочили внутри своего шатра. По основному лагерю бегал человек с диким криком, а в дали разносились вопли людей и рев дикого зверя.
- Черный медведь! - Тео схватил меч и вылетел из шатра.
Стальной последовал его примеру.
Черные медведи были в три-четыре раза крупнее своих собратьев, отличались явным отсутствием инстинкта самосохранения и повышенной агрессией. Если человек или группа людей заходила на его территорию, черный медведь обязательно на них нападал, не считаясь с количеством противников. Что и происходило сейчас. Южане, большинство которых впервые увидели лесного хозяина, впадали в ступор от его рева, за что расплачивались жизнью или здоровьем под ударами могучих лап. Медведь расшвыривал их в обе стороны как котят.
Антимаги успели к самому шуму. Когда они убежали на место боя, в медведя ударила ветвистая молния Дианы, чародейка била первым красном своей боевой длани. Следом сразу пошла "Волна Пламени" Льюиса Фелла.
Но медведь выдержал. Вокруг все затянуло гарью и дымом, вонь от опаленной шкуры заставляла кашлять и задыхаться. А розозлившийся медведь ревел пуще прежнего.
- Дураки. - Выдохнул Тео, и с его руки сорвался "Воздушный Кулак".
Плотный сгусток воздуха ударил в грудь вставшего на задние лапы зверя. Не ожидавший атаки медведь повалился набок.
Darh-ac'tus-sofer! - Стальной свел руки в хлопке.
"Песнь ветров" разорвала предрасветную тьму громободобным роком. Она развеяла всю гарь и дым, прижимая огромного зверя к земле.
- Никому не двигаться! - Проревел Маркус, разводя ладони.
"Песнь Ветров" мгновенно развеялась. Многие держались за головы, пытаясь хоть как-то унять шум и гул в ушах. Медведь, поняв, что его больше ничего не держит, рванулся встать, но тут же осел обратно. На снегу под ним алели багровые пятна, а в груди зверя зияла огромная сквозная рана толщиной с молодую яблоню. От Стального до медведя по прямой тянулся след серого праха - "Копье Праха" сорвалось с боевой длани антимага в тот момент, когда медведь поднял тело от земли. Дистанция была настолько мала, что копьепробилозверя на вылет Вокруг снова начал распространяться вонь обоженной шкуры.
- Уберите это отсюда. И кто проворонил эту тварь?! - Начальник каравана понемногу приходил в себя.
Маркус молча развернулся и пошел обратно в шатер. Он увидел, как нанегосмотрела Диана. В этих глазах не было благодарности. В них был лишь страх.
*. *. *.
С момента нападения черного медведя прошло три дня. Караван уже подходил к основному гарнизону Легиона Совы. Других стычек не было. Ни звери, ни ходячие мертвецы на пути каравана не встречались. А Маркус все три дня бегал от Дианы. После разговора с полуночницей он пытался решить для себя - кто же для него Диана? Впрочем, быть магом, хорошо знающим волшбу - это одно, а быть человеком, хорошо знающим себя самого - совсем другое. А Маркус, в силу прожитых лет, сейчас был больше магом, чем человеком. Нет, онне был лишен каких-либо чувств или эмоций, словно свежий зомби, заботливо поднятый рукой мастера Темного Искусства. Он испытывал их все, но не все понимал. Андир ла Рохх стремился вырастить воина - мага, совсем забыв своего ученика и воспитанника научить "жить". А Стальной учился сам, как мог. Большую часть жизни он видел с темной стороны - нищенских Клоак, портовых улиц и лесных дорог - скитания закалили мальчика, но мальчик очень быстро превратился в мужчину. Годы обучения в Академии смягчили нрав Маркуса, сделали его более хладнокровным, Андир ла Рохх смог перенаправить всю агрессию в тренировки, выжимая из последнего Драгоса все соки. Стальной привык спокойно общаться, тренироваться и учиться, но холодная жестокость, граничащая с безумием, подобная той, с которой сражались Смертоносцы, отражалась всякий раз, когда антимаг вступал в схватку. Он знал об этом, но ничего не мог с собой поделать. Андир ла Рохх и Ларус дер Сириус пытались с этим бороться. Антимага водили по целителям и знахарям. Но никто ничего не мог поделать. Разум антимага просто отказывался забывать жестокость. В итоге, все разводили руками и говорили, что, возможно, в будущем это пройдет. Время шло, а жестокость все оставалась, но и Маркусу она жить не мешала. До появления чего жизни Дианы.