Мужчина уже хотел шагнуть на борт, как вдруг чья-то рука коснулась его плеча, послышался звонкий, пронзительный голос.
— Усатый, я с тобой.
— Филипок вообще-то я побрился еще на рассвете,
— В таком случае ты волосатый, — ухмыльнулся он.
— Опять твои дурацкие шутки, ладно, куда это ты собрался? — удивился он, на его лице виднелась улыбка.
— Квинта сказала чтобы я за тобой присмотрел.
— Ты за мной? — рассмеялся Дорадос.
— Ну да, она очень переживает за тебя.
Антонио улыбнулся, с теплотой вспоминаю о Квинте.
— Ладно, так уж и быть, только постарайся не приставать к окружающим.
— Хорошо друг, вот только мне нужна твоя помощь.
— Я тебя слушаю.
— Впереди вон ту колоду видишь? — указал он вперед, вдали, где начинался причал стояла деревянная бочка.
— Да.
— Нужно ее загрузить на корабль.
— Что в ней? Может открыть? Просто так грузить на инквизиторский борт какую-то бочку дело скверное, вдруг внутри что-то запрещенное?
— К примеру Квинтисенса, — рассмеялся, а после закашлялся Филипок.
— Смешно, — улыбнулся Дорадос, положив руку на крышку и стал стучать. — Квинтисенса вылазь.
— Мне нужно ее доставить в Фьорден к знакомой, по имени Хельга, в ее трактир, она знает меня с детства, с тех самых пор когда я будучи мальчуганом, бродил по улицам столицы, а на моем лице еще не было усов. Вот хотел сделать ей приятно.
— Постой, ты из Фьордена? Ты ведь говорил что из деревни.
— Деревня вблизи столицу, да, Гвирвном зовется, просто мне часто доводилось бывать в городке.
— Ну что покатили? — сказал Дорадос и принялся переворачивать бочку.
— Нет, там вино, оно разольется, — возмутился Филипок. — Нужно нести.
— Силы небесные, — прошептал он.
Филипок и Дорадос взяли бочку, и что есть мощи принялись нести.
Слух Антонио уловил звук бултыхающейся жидкости.
— И вправду вино, — пробурчал мужчина себе под нос
— А ты думаешь Филипок тебя обманывает? Нет, пусть мои волосы выпадут, если я вру.
Со всех сторон стекались паладины в черных доспехах и белыми крестами на груди. На ремешках с их шей свисали рыцарские топхельмы, а на головах виднелись капюшоны. Они выстраивались на палубе и на причале пополняя строй рыцарей.
Наконец-то они достигли самого корабля. Пот лился ручьем, а руки едва ли не отпадали.
— Что это за вино такое?
— Да уж, будто туда камней наложили, — завопил Филипок, впившись синими пальцами в твердую древесину.
— Стойте братья, — обратился к ним паладин. Они аккуратно поставили бочку, прямо перед сходной доской. Филипок и Антонио вздохнули с облегчением.
Над кораблем развевался флаг с изображением белого креста на черном фоне, такой же как на груди у рыцаря.
— Что тебе рыцарь? — спросил Антонио.
— Бочка, что в ней? — задал вопрос воин, посмотрев прямо в глаза Дорадосу.
— Вино, для причастия, — его слова были убедительны, ведь он действительно думал что это виноградный напиток.
— Хорошо, проходи на борт, только не дури.
— В каком это смысле? — уточнил Дорадос.
— Мы помним твои фокусы в Флавии, что ты на сей раз выдашь, я не знаю.
— Я искупил свою вину, думаю впорос закрыт.
— Непременно, я предупредил, — сурово ответил он.
Антонио и Филипок взялись и сделав последний рывок наконец донесли его ближе к входу в каюты.
— Не обращай внимание на этого дурака, — проговорил Луциан. — Ему просто жена не дала сегодня, вот он и злой, — рассмеялся он.
— Рыцари-паладины дают обет безбрачия, так что дело не в этом.
— Как раз в этом, ты думаешь почему он такой злой? Ему просто не хватает женской ласки.
— Ладно Филипок, закроем эту тему, — хлопнув его по плечу, ответил Дорадос.
Как только солнце окончательно достигло вершины неба, послышался крик капитана: Поднять паруса!
А мгновением позже, инквизиторский борт отправился в путь.
На палубе слышались христианские песни, хор из рыцарей паладинов, пел восхваляя создателя: Господь Милосердный, защитники веры поднимут мечи, сражая врагов, прольют его кровь.
Сегодня мы здесь, а завтра с тобой, на небо стремясь, за тебя мы умрем!
Врагам Христианства настанет конец, ведь мы паладины, в руках наших крест!
Антонио вслушивался и наслаждался пением, а порой даже подпевал, но в какой-то момент из бочки постучали.
Он резко взглянул туда.
— Не могло же мне показаться? — с испугом на лице, он взглянул на крышку деревянной бочки.
— Да нет, тебе показалось, — ответил Филипок, будто пытаясь отвлечь его от бочки..
— Давай все же проверим, помнишь в древних надписях говорились слова, предупреждающие, этураны не оставят нас, — по его телу пробежала дрожь, в то же время Луциан чувствовал себя спокойно. — Похоже Квинта тоже в опасности.
— Ты правда думаешь что это Этураны? Да Господи-Боже мой, не выдумывай.
— А что если я прав? — задался вопросом Антонио, по его телу пробежал холодок.
Луциан молча с ухмылкой взглянул на Дорадосу и снял крышку с бочки.
— Квинта? — удивился Антонио. — Но что ты здесь делаешь?
— Корабль уже отплыл, поэтому сидеть в тесной бочке более не имело смысла.
— Как ты сюда пробралась? — повторил он свой вопрос.
— Это все он, — ухмыльнулась девушка, указав на Луциана.
— Филипок блин, ты головой думаешь? Ей нельзя в Фьорден.
— Антонио, ну как я мог отказать такой богоподобной госпоже? — ухмыльнулся он, шагая по скрипящей палубе. Мужчина ушел, оставив Антонио и Квинтисенсу вдвоем.
— Ты вся мокрая, — проговорил он, проведя по ее одежде и волосам рукой.
— Пришлось пойти на жертвы, чтобы ты поверил.
— Поэтому ты вылила чан воды прямо на себя.
— Да, — проговорила девушка, прикоснувшись к нему.
— Моя Квинтисенса, — сказал он, нежно поцеловав ее в сочные, красные как вишни, губы.
— Прости Антонио, я просто хочу в Эльсильдор, с тобой вернуться в родные края, узнать о судьбе деревни.
— Все очень плохо Квинта, Энтерия захватила Боленвад, Фьорден в опасности, именно поэтому я не хотел брать тебя с собой.
— Мы вместе отвоюем Эльсильдор и выгоним поганую ведьму с наших рубежей, — воодушевленно проговорила она.
На полных парусах, инквизиторский борт, пронзая морскую воду и разрезая воздух направился в сторону материка.
Глава 22: Пир перед бурей
Солнце уже встало, освещая своими лучами мрачный город, что виднелся вдали.
— Вот мы и вернулись, — прикоснувшись к нему проговорила Квинтисенса.
— Да, твоя родная страна, надеюсь она выстоит в этой войне.
Корабль входил в порт на полном ходу, впереди виднелись мрачные стены столицы.
В порт время от времени прибывали корабли под флавийскими и инквизиторскими знаменами.
Как только корабль достиг причала, Антонио вышел вместе с Квинтисенсой на пирс. Филипка они решили не будить, уж слишком он сладко спал. Корабль ведь все равно до завтра будет стоять в порту.
Недолго думая они отправились в королевский дворец.
Двое гвардейцев отворили ворота и прямиком по красной дорожке они вошли в зал короля.
Похоже там был пир, слышался звук скрипки, выкрики мужчин, стыдливые взгляды женщин, которые с ужасом взирали на своих подвыпивших мужей.
Похоже здесь собрались все представители благородного сословия города. За длинными украшенными и щедро накрытыми столами они восседали вместе со своими семьями.
— Этот вечер будет прощальным, многие падут, — раздался голос сидящего на троне мужчины, он был молод и вероятно глуп, но именно в этот момент Господь распорядился так, чтобы он возглавлял королевство. Возле него восседала какая-то женщина в красном платье, Антонио вспомнилась мерзавка Асподель отчего настроение немного испортилось, такое же вырвиглазное красное платье, и колдовской блеск в глазах, но присмотревшись, мужчина понял, что это совершенно иная женщина, а скорее даже девушка, вероятно это советница или королева.