И если бы еще можно было объяснить это последствиями хронического недотраха! Физическая привлекательность Нану оказалась только вершиной айсберга, хотя и она ставила в тупик. Никогда в жизни со мной такого не было. Ладно удовольствие в процессе, но когда от одной мысли о мужчине коленки дрожат, а внутри всё сладко замирает — это очень неожиданный симптом.
Кроме того, мне нравилось на него смотреть. Просто — смотреть. Любоваться. И такого тоже никогда раньше не было, я вообще-то не склонна к созерцанию. Ну взять того же Хенга. Красивый ведь мужик, не просто так по нему очень многие вздыхают. Но мне даже в юности, во время учёбы, не приходило в голову любоваться тем, как он двигается, улыбается или вообще сидит со спокойной физиономией, а с Нану — приходит. Про его глаза вообще молчу, в полном смысле слова — космос.
А вот дальше…
А дальше всё перевернулось в эти несколько часов на другой планете. Причём дело даже не в его желании носить меня на руках и не в том, что это почему-то не раздражало, только смущало. Отец вон нас всех тоже обожает тискать и таскать, начиная с мамы. Кроме меня. Я в подростковом возрасте отбивалась, а потом он и пытаться перестал, тем более появились мелкие, которым это в удовольствие. Может, где-то в глубине души я об этом своём детском бунте и упущенных возможностях жалела, а Нану реализовал потаённое желание. Не это важно. И даже не то, что у костра, теряя голову от возбуждения, всё равно в первую очередь подумал обо мне в пику собственным желаниям. Нормальный любовник, если он не конченный эгоист, позаботится об удобстве и удовольствии партнёрши, в этом не было никакого высшего откровения.
Оно случилось чуть позже. Когда Нану сидел и шептал что-то, уткнувшись лбом мне в рёбра, и потом целовал ладони. Естественно-мимолётная нежность, которая ощущалась в каждом прикосновении. Она совсем не сочеталась со мной, и я — совсем не соответствовала ей. И с кем-то другим я бы, наверное, только отмахнулась, пожала плечами, может фыркнула насмешливо. Но прикосновения эти вдруг отозвались где-то внутри странным трепетом и ответным желанием обнять, пригладить густые чёрные волосы, на мгновение коснуться руки…
А самое главное, желание это не проходило. Именно оно подтолкнуло перед выходом поцеловать Нану, поймав его задумчивый взгляд. И я терялась в догадках, как это чувство назвать.
Про влюблённость, конечно, подумалось в первую очередь, но было сомнительно и совсем не похоже. Я же влюблялась в жизни и прекрасно знала, как это происходит. Помнила и предвкушение каждой встречи, и восторг от близости предмета обожания, особенно когда он отвечает взаимностью, и бесконечную болтовню обо всём на свете…
Γоворить мне с Нану нравилось, да, но иначе. Влюблённой было без разницы о чём, главное — процесс, а тут интриговали знания и значение имел предмет разговора.
В общем, копалась я в себе долго, благо вахта в прыжке располагала, но так и не разобралась в происходящем. Зато в который уже раз пришла к очень облегчающему жизнь выводу: если нет смысла сопротивляться и ничего не понятно, остаётся только расслабиться и попытаться получить удовольствие.
До конца вахты оставалось ещё три часа, которые я планировала потратить с пользой, следуя примеру Хенга, проще говоря — поспать. Плюк знает, почему мне этого не хочется, но лишним точно не будет.
Только я даже не успела устроиться поудобнее, то есть сползти в кресле чуть пониже, сдвинув пилотку на нос: на КП состоялось явление помощника.
— Я ва-ас любила так жа-арко! — фальшиво и громко напевая кривляющимся тоненьким голоском, изображающим женский, Никвас шагнул в пультовую, на ходу вытирая голову полотенцем. И, кроме полотенца, на нём ничего не было.
Вся вахта, культурно выражаясь, опешила так, что не нашла слов, а помощник тем временем не спеша забрал в сторону, повернувшись ко мне боком.
— Какой кошмар, — пробормотала я, задумчиво разглядывая голого мужчину. Тот вздрогнул и замер. — У тебя волосатая задница.
Никвас развернулся чуть ли не в прыжке, судорожно пытаясь прикрыться полотенцем.
— Ужасно. Как теперь жить с этим знанием? — спросила я, обводя помощника новым рассеянным взглядом.
Рассматривала не просто так и даже не для того, чтобы посильнее смутить, это был важный эксперимент над собственными ощущениями. И я с облегчением поняла, что любоваться боевым товарищем меня совершенно не тянет, даже если забыть о повышенной лохматости. Ну да, сложён хорошо, физическая форма отличная, молодец, следит за собой. Так он и нормативы все отлично сдаёт, и разряд у него по лёгкой атлетике…