— Вот что я тебе скажу. Самая большая ошибка господа нашего в том, что он дал людям возможность общаться друг с другом. Если б люди не имели возможности врать, им пришлось бы этого не делать. Если бы ты не мог сказать «я собираюсь сделать великую вещь», тебе пришлось бы действительно сделать великую вещь, а не попусту болтать об этом. Ты хочешь иметь кучу денег, и все то, что они дают? Клевые тачки, телки, хаты, хавчик и бухло по десять штук бакинских за бутылку? Открою тебе страшный, — шепотом, — страшный, потому что его все боятся, — и снова в полный голос, — секрет. Нет! Ничего! Проще!
Дима криво ухмыльнулся:
— Если б так, тогда бы все…
— Да ни х…я! За всю свою жизнь ты сделал один-единственный шаг — приехал из своего Мухосранска в Москву. Но бля! Если бы я был твоим, сука, биографом, я бы волосы себе сначала до плеч отрастил, а потом их всех бы выдрал! Потому что, кроме этого факта, о тебе сказать — не-че-го!
Дима молча вытер со лба пот. Хотелось возразить, но — не получалось.
Я как-то раз в кинотеатр сходил, — мирным и даже немного веселым голосом вдруг сказал Корвач, — давно уже. Вообще, я в кино не хожу. Но тогда друг позвал. Однокашник мой. Он мне в школе списывать давал, а я его за это, скажем так, крышевал. Он до сих пор мне благодарен, хотя — было бы за что. За то, что он сам так и не научился себя отстаивать? Хе. Короче, позвал он меня в кино. Фильм американский, «Одноклассники» называется. Я на стене кинотеатра афишу увидел, перед, хе-хе, сеансом. И знаешь че? Два часа. Куча актеров. Играют, стараются. Там, за кадром, небось, операторы потеют, режиссер с помощниками надрываются, звукооператоры, костюмеры всякие. Тысячи народу, мать их. А зачем? Понимаешь, все, что будет в этом фильме, все! До самого мелкого эпизода, даже, сука, до конкретных фраз героев, короче — все! Все я себе представил в тот момент, когда увидел афишу. Я до самого конца надеялся, что сейчас жирный придурок признается, что это он задушил любимую собачку первой красавицы класса, и, повзрослев — под тем юношеским впечатлением — передушил еще тридцать две тетки предпенсионного возраста. Пусть тупо, но это был бы шаг в сторону из колеи. Но нет — ничего такого не произошло. И для описания фильма достаточно двух слов: Голливуд, одноклассники. Ты понимаешь, о чем я?
— О том, что я плыву по течению?
— Как и все люди, — устало согласился Корвач, — плывущих против течения — единицы. И с каждым годом — все меньше и меньше. Все эти олигархи, которым ты завидуешь и на чье место метишь… думаешь, они плывут не по течению? Как бы не так! Еще и подгребают слегка, чтобы в самую струю попасть.
Корвач помолчал пару секунд, плеснул себе чаю из стоявшего на столе заварочного чайника, залпом выпил, поморщился.
Так вот… про секрет. Да, ты можешь достигнуть высот, если будешь шевелиться. Да, ты будешь шевелится, имея мотивацию. Это сейчас модная тема — как себя замотивировать. Некислые бабки в этой теме крутятся — всякие мутные кренделя семинары устраивают, учат людей себя мотивировать. Но секрета они тоже не знают. Или боятся узнать. На самом деле — не надо себя ломать, чтобы добраться до вершин. Не надо, скрипя зубами, уламывать себя сходить на еще одно собеседование или обзвонить еще десяток потенциальных клиентов. Просто нужно один раз принять правильное решение, шагнуть в нужную струю, а потом — просто плыви по течению, как привык. И будут тебе деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин.
Дима недоверчиво улыбнулся.
— То есть, нужно только найти это самое решение. И как же его найти — тоже знаете?
— Знаю, — кивнул Корвач, — вот сейчас, прямо сейчас, скажи мне слово в слово: «Дядя Дима, я хочу иметь много денег», — и всё. Через месяц у тебя на счету будет минимум лимон баксов.
— Не-не-не, — Дима отодвинулся и замахал руками, — я лучше сам как-нибудь…
Корвач прижал руки к груди.
— Я с тебя ни рубля в итоге не возьму. Я просто из любви к искусству тебя в миллионера превращу. Ну, соглашайся! Сколько лет ты тут уже барахтаешься, не зная, где ты будешь ночевать через полгода — под лавкой на вокзале или на ссаном матрасе в съемной хате? А я тебе обещаю — через месяц ты будешь ночевать в пятизвездочном люксе, но спать не будешь — телки не дадут. А главное — тебе не придется принимать никаких решений. Просто греби по течению, и все.
Дима молчал и потел, из всех сил борясь с самим собой.
— Я знаю чего ты боишься, — Корвач подмигнул Диме, — во-первых, ты боишься того, что этот месяц — а может, и дальше — тебе придется крутиться, как пропеллеру Карлсона. Как бы ты не стонал, что тебе хреново жить, живешь ты вполсилы. На работе не надрываешься, дома балду гоняешь… тебе нравится так жить. И боишься ты, что придется тебе пахать, как вол, с утра до ночи. Тут я тебя огорчу. Придется. Но, Дима, ты же русский человек! Ну какой русский откажется выпить бутылку водки, даже зная, что завтра будет херово? Похмелье — это судьба, а судьбы русский человек не боится.
— А чего же во-вторых?
— А во-вторых ты боишься стать тем — одним из пяти. Боишься, что у тебя силенок не хватит, что ты сломаешься, запьешь и сдохнешь. Но это ты зря. Мы с тобой уже долго базлаем, я тебя почти до конца раскусил и расклад твой себе представляю. Твой шанс — девять десятых, а то и поболее — фартовее некуда, короче. Ты мне верь, я ж тоже с девяносто третьего кой-чему да научился.
Дима сглотнул.
— И где ж кровью расписываться?
Корвач негромко засмеялся.
— Между своими — без формальностей. Да ты не ссы, браток. Думаешь, барыги — особенные люди? Думаешь, они чего-то знают, чего ты не знаешь? Да, однажды каждый из них сделал шаг в сторону из колеи. И сел в другую колею. Пусть покомфортнее, помягче и попрестижней — но в колею. Дави себе на газ и всех делов. И кстати, шаг в сторону большинство из них сделали не сами по себе — пришлось. Кого я заставил, кого другие обстоятельства.
— Вас послушаешь, — Дима радостно ухватился за возможность сменить тему, — так выходит, что без вас в России бизнесменов совсем бы не было.
— Соображаешь, — усмехнулся Корвач, — не было бы. Бизнеса без нас не было бы, так же как и наоборот — нас — без бизнесменов. Мы ж как инь и ян — половинки одного целого.
— Уж простите, но я так не думаю. Может, насчет первого пинка вы и правы, но развитию бизнеса рэкет мешал, это всем известно.
— Ну ты дури-и-илка, — протянул Корвач, — какое развитие, ты о чем? Ты девяностые помнишь вообще? Не было тогда никакого развития, нахрен никому не нужно было развиваться — деньги и так просто на земле валялись. Твоя ошибка в том, что бизнес ты в динамике рассматриваешь, а бандитов — статично. На самом деле это была единая система и развивалась она — системно. Как только сферы более менее поделили, ниши позанимали, так и рэкет потихоньку на нет сошел. Думаешь, бандиты от доброты душевной перестали барыг трясти? Нет, просто система вышла на новый этап развития. Поезд ушел, а рэкетиры, челноки, кооперативы и черный рынок остались на перроне прошлого. Теперь у нас холдинги и налоговая полиция. Глобализация, мать ее. Ну так что ты надумал?
Дима вздрогнул. Вздохнул.
— У меня, — сказал он, — один только вопрос. А почему же вы сами живете так… ну, не бедно, конечно, но и не супер, прямо скажу. Раз вы все это знаете, то вполне могли бы в каком-нибудь пентхаузе на Елисейских полях…
— А оно мне нужно? Пентхауз твой сраный? Ты почему меня не слушаешь? Я же тебе намекнул, что нет у меня потребности быть великим, зато есть потребность спокойно дожить свой век. Бабла у меня — столько, сколько надо, и это — благо. Когда бабла больше, чем надо, это зачастую даже хуже, чем когда меньше. Уж я-то знаю. Как-то раз пронесло меня с тухлой шаурмы, зашел я в сортир, так веришь, нет, никакой бумаги под рукой не оказалось, кроме купюр стобаксовых. Че поделаешь — подтерся. Плохо они для этого дела годятся, так что я штуки полторы в очко спустил. Ларек с шаурмой мы на следующий день с братками разбомбили, так я в какой-то момент глянул в сторону, а сортир тот уже на боку лежит, все дерьмо из-под него вынуто и тонким слоем вокруг распределено. Я браткам рассказал, мы долго ржали, как кто-то на полторы штуки бакинских поднялся. Такая вот новая русская притча про недостачу бабла и его избыток. Чуешь подтекст? Но ты на меня не смотри. Мне лишние деньги в тягость, так это я один, почитай, такой. Из корешей моих, кто жив остался — все уже по этим твоим Ривьерам разъехались. Кто через бизнес, кто через политику.