Недавно в архиве я познакомился с документами первой Авиационной недели в Петербурге. Она состоялась с 15 апреля по 2 мая 1910 года. (Я не ошибся, могла же неделя быть 18 дней! Чего только авиация не натворит!) В полетах приняли участие иностранные летчики — Латам, Христианс, Эдмонд, Моран, Винцерс, баронесса де ля Рош и другие…
„Петербургская газета“ писала по поводу полетов Попова, Христианса и Морана: „Это авиационное трио, к общему изумлению, летало — и летало смело и красиво.
„Чудеса! и впрямь летают!“ — удивился генерал от воздухоплавания А. М. Кованько. Пришлось Петербургу, наконец, уверовать, что существуют люди, умеющие летать по воздуху“.
Вот видишь — все хотят летать.
…Очень хочу летать. Я как все: летать. Всякое новое дело трудное, но могут быть исключения и в авиации».
Невысокий, угловатый, Антон Губенко не производил на командира выгодного впечатления. Он был замкнут, сосредоточен, медлителен. Говор — смесь украинского с русским, да еще изрядная примесь какого-то приморского жаргона. На него не обращали внимания, о нем почти ничего не знали его друзья. Его даже дразнили сладкоежкой, так как он очень любил сахар; его называли «полиглотом» за то, что он очень много читал. Так продолжалось до тех пор, пока он не показал себя в полетах.
Год учебы в военно-теоретической школе летчиков проскочил незаметно.
Жаль было расставаться со школой, не хотелось уезжать из Ленинграда.
Летом, получив отпуск, Антон уехал в Мариуполь. Несколько дней гостил у сестры, потом уехал к матери.
Дома ему, как почетному гостю, отвели большую комнату. В ней нет прежнего огромного кованого сундука, длинной скамейки вдоль стены, широкой самодельной кровати. Обновление!.. Только один год отсутствовал, а как много изменений. Волнуют стены родного дома, сад в буйном цветении. Волнуют воспоминания детства. Прошлое кажется романтичнее настоящего. Он выходит на улицу, во двор, через калитку попадает в сад.
Тишина здесь необычная. Но скоро уже сама возможность свободно гулять кажется ему непозволительной роскошью. Никто не ищет, не зовет, можно не торопиться. Ах да, ведь он в отпуске! Пока не будет подъемов, отбоев, построений…
Он поднимает голову и долго стоит, зачарованный ночным небом в ярких светлячках-звездах. Безветрие. Земля, деревья еще полны дневного зноя. Природа не засыпает: ощутив прохладу, она тотчас приходит в движение, в неведомое состояние хаоса, в непрекращающуюся работу по очистке воздуха. Запахи родной земли.
Антон присмотрелся и теперь может различать в темноте предметы. Между грядок он проходит к плетню и садится на камень. Беленький, врастающий в землю дом хорошо виден на фоне ночного неба. Ему хочется двигаться, действовать. Антон идет в поле. Неширокая полоса земли, засеянная пшеницей, кукурузой, плавно спускается к пойме. В самом конце ее деревья, кустарники, густые заросли — мечта мальчишек, импровизированные джунгли, лучшее место для проведения соревнований по ловкости и силе. На том берегу — вздымающиеся в небо поля. Звездный путь, не имеющий окончания. Земля чуточку охлаждается. Он долго лежит на спине, смотрит в небо. Познав многое в авиации, он еще не стал летчиком. Неодолимый зов неба, как зубная боль — до тех пор, пока не вылечишь. Он думает о небе, мечтает о полетах.
Он любил и раньше смотреть в небо и отыскивать там место для проявления своих способностей.
Долгожданный отпуск пролетел стремительно. Впереди учеба. Первая военная школа летчиков имени Александра Федоровича Мясникова находилась в Крыму, на реке Каче, в 18 километрах от Севастополя. Она приняла в свои стены 12-й регулярный набор.
История российской авиации началась с Качи. Первый пилот школы инструктор Матыевич-Мациевич, поднимая 11 ноября 1910 года в воздух старенький биплан, еще не знал, что школа станет гордостью Советской России.
Антон гордился такой славой школы и считал себя ответственным за ее авторитет. Инструкторы школы, среди которых было немало будущих прославленных летчиков, охотно рассказывали об историческом прошлом школы. Губенко узнает о жизненном пути Нестерова, Ефимова, Арцеулова, Цветкова, Крыжановского, Спатареля, и в этом прекрасном перечне фамилий ему покажется, что слава всей авиации родилась в Каче.
Неизгладимое впечатление произвела на Губенко встреча с высоким, простодушным летчиком-инструктором Петром Стефановским, который сам недавно окончил Качинское училище. Как и Губенко, Стефановский тоже учился в Ленинградской военно-теоретической школе. Родные стены Ленинградской школы, общие знакомые сблизили курсанта и инструктора, сделали их друзьями.