Взять хотя бы принцип бабушки последовательно проводить политику полной независимости от ближайших родственников. Никакой помощи, кроме взаимообразной, она не принимала. Финансы у ней всегда были в идеальном порядке и она никому не позволяла их контролировать. По-видимому, кроме обычной пенсии (де-факто нищенской), она имела другие источники денежных поступлений. Или у нее была серьезная долларовая заначка от прошлых лет, о которых Антон помнит весьма смутно по вине своей детской поры. Денег ей хватало и на безбедное житье (принцип «перемогаться на хлебе и воде» был явно не для нее), и регулярную оплату коммунальных услуг, и на приличные подарки дочери с зятем на красные дни их личного календаря, и даже на некоторое вспомоществование Антону, который школьником и студентом всегда сидел без денег. Ее хватало даже на здоровенного кота Григория, который постоянно крутился вокруг своей хозяйки, всех мужчин встречал, как соперников, и не забывал об этом напоминать противным мявом. Питался он явно не святым духом, а не дешевыми Китикетом и Вискасом.
Кроме бесплатных работников государственного собеса, появляющихся время от времени на квартире, бабушка имела помощницу в форме то ли постоянной платной работницы, то ли приживалки. Во всяком случае, жила баба Катя в ее квартире, кажется, безвылазно.
О квартире стоило поговорить отдельно. Бабушка имела четырехкомнатное жилье! Зачем двум старушкам с котом иметь четыре комнаты? В футбол играть? Прятаться друг от друга от нечего делать? Разводить мышей на прокорм прожорливого кота?
Попасть в это
полузасекреченное жилище было практически невозможно, в том числе для избранных. Даже пробивная мама была в нем раза три-четыре за всю свою жизнь, хотя она уже прожила не одно десятилетие, а сам Антон, как это ни странно звучит, был даже чаще, но все равно считанное количество раз. Получила бабушка эту квартиру в тот период, когда повзрослевшая дочь вышла замуж, разменяв (!) свою однокомнатную квартиру на четырехкомнатную для себя и трехкомнатную для дочери с зятем в одном доме. Она же потом помогла разменять трехкомнатную на две двухкомнатных. Узнать от бабушки, где она так мудро работала, что научилась осуществлять подобные фокусы, Антон не смог (точнее не пытался, заробев допрашивать ее). Но решил, опираясь на теоретические знания и прожитую практику, что ее знакомые находятся, как минимум, на уровне замов министров неслабых министерств. Как обычная пенсионерка входила с ними в контакт, и как заставляла выполнять свои просьбы, гадать даже не стоило, получалась всякая ерунда типа ведьмина боевика.
Так было всегда, и Антон, со временем повзрослев, даже привык, что в мире существует такая форма социально-биологической жизни, достаточно пассивная, но еще живая и иногда привлекающая внимание, как бабушка. Периодически она, как бы начинала умирать, требуя появления у нее всех близких родственников в определенной поочередности.
Первоначально, еще в годы детства Антона, такая новость вызывала нездоровое возбуждение у его родителей, но когда это сообщение повторялось уже второй десяток раз, новизна была как-то утрачена. Новость, что бабушка при смерти, лишь означала, что она начинает хандрить и ей нужно всего только некоторое веселье и определенные контакты с внешним миром.
Мама в таких случаях безудержно ругалась (на всякий случай негромко, чтобы не дошло до адресата), сетовала на нехватку времени, но приходила к бабушке в надежде, что в случае скорой смерти четырехкомнатная квартира не пройдет мимо нее.
Сам Антон также не возражал оказаться у родимой, хотя и не столь близкой старушки. Человек, проживший столько лет и до сих пор имеющий твердую жизненную позицию, обладает определенным правом на некоторые капризные поступки. И не ему осуждать бабушку – человека, старше его почти в пять раз!
И он всегда покорно приходил к вроде бы умирающей бабушке, выслушивал ее советы и рассказы, помогал в нехитрых бытовых вопросах. Выносил мусор, ликвидировал засоры в водной системе, налаживал электропитание и даже завинчивал лампочки. Трудно жить пожилым людям.
Благо на работе в министерстве (когда он уже начал работать) к этим отлучкам относились удивительно лояльно, словно бабушка в свое время оказала личную услугу священному духу министерства и он, в благодарность, обязал всех начальников помогать пенсионерке. Заявление на отпуск за свой счет по собственному желанию (брать больничный бабушка категорически запрещала) регулярно переделывалось в отделе кадров в командировку по производственным нуждам с оплатой по всем статьям (проезд, жилье, суточных по высшему разряду, компенсация непредвиденных расходов, куда входили возмещение расходов за купленные лекарства, вызов платного врача и т.д.). Все это беспрекословно подписывалось нужными начальниками.