Никто, кроме опытного лоцмана, не сумел бы обогнуть песчаные отмели на бесчисленных поворотах медлительной реки. Антони поглядывал на Джоми, радуясь, что лоцман и Али-Бонго, похоже, столкуются. Те явно близились к соглашению. Через несколько минут ему удалось увидеть занятный ритуал. Оба вытащили ножи, произнесли какую-то формулу, и царапнули себя по большим пальцам. Как только выступила кровь, каждый сунул палец другому в рот. Потом они обменялись ножами, плюнули на лезвия и отсалютовали оружием.
Лоцман отошел от штурвала и пинками разбудил своих полуголых подручных, которые разлеглись спать на самом солнцепеке. Он начал им что-то втолковывать.
- Думаю, пора раздать оружие, сеньор, - сказал Али-Бонго. Антони вздрогнул и обернулся - великан подошел к нему совершенно беззвучно. - Теперь мы с лоцманом - кровные братья. Он и двое его помощников - с нами. Вы дадите им три штуки красной материи - я обещал. Подарок дорогой, но их помощь того стоит. Если сеньор будет действовать быстро, думаю, он сумеет завладеть судном. Я соберу своих людей на корме. Остальные завтракают.
Он свистнул, и четверо фулахов - они ели прямо на камбузе, где сами готовили рис, которым в основном и питались - выбежали на корму.
Антони огляделся, мысленно пересчитывая свое войско. Он сам, Хуан, Али-Бонго, еще четверо фулахов, лоцман и два его негра. Может быть еще кок и камбузный юнга. Брат Франсуа в случае вооруженного столкновения, само собой, останется в стороне. Двенадцать человек в лучшем случае, а вероятнее - десять, против остальной команды, включая капитана и помощника. Один против трех. На руку Антони была необычная высота шканцев, попасть на которые со шкафута можно было только по узкому проходу, а так же то обстоятельство, что почти все боеприпасы, хотя и не все оружие, хранились в каюте.
Антони отправил Хуана и одного фулаха за оружейным ящиком. Не поднимая шума, раздали оружие. Несколько заряженных ружей спрятали в наполовину свернутом гроте. Так случилось, что в эту самую минуту из люка высунулся Сольер. Он собирался подняться на палубу. Мигом оценив ситуацию, он что-то прокричал вниз капитану. В ту же секунду Али-Бонго ударил его рукоятью пистолета по голове и втащил на палубу, потом привязал к мачте и заткнул рот кляпом. Антони и Хуан тем временем сбежали по трапу вниз.
Однако они опоздали. Возня и лязг железа в трюме объясняли случившиеся. За отломанной доской в переборке мелькнула нога Полифема с железным обручем и тут же исчезла. Оставив Хуана приколачивать доску и ругая себя, что не позаботился об этом раньше, Антони через каюту вернулся на палубу. Капитан тоже исчез. Вероятно, выскользнул прежде Полифема. Значит, решительная минута близится! Антони бегом взбежал по трапу.
Когда он высунулся из люка, послышался оглушительный треск и пуля, разбив комингс, осыпала его щепками. Капитан стоял на баке, в руке у него был пистолет, над дулом поднимался дымок. Он спрятался за мачту и начал перезаряжать.
На шканцах все, включая Али-Бонго, лежали плашмя. Лоцман бросил штурвал, и нос "Ариостатики" указывал на берег. К счастью, прилив по-прежнему гнал ее боком вперед по реке.
Антони схватил штурвал и развернул корабль по направлению прилива. Капитан возился с пистолетом. Его руки лихорадочно мелькали за мачтой. Антони выхватил из свернутого паруса ружье и выстрелил. Пуля отбила длинную щепку от мачты. Этого душа капитана вынести не могла. Он протяжно вскрикнул и метнулся в кубрик. Его появление там, встреченное ободряющим ревом команды, значительно ускорил Али-Бонго, выстрелив вдогонку. Все это заняло меньше двух минут.
Али-Бонго встряхнулся. Он даже убедил "побратима" вернуться к штурвалу. Видя, что у них толковые вожаки, остальные решились высунуться из-за поручня и навести ружья на бак. Им торопливо объяснили, что еще одна оплошность вроде предыдущей, и капитан повесит их первым делом, как овладеет шканцами. Остается победа или смерть. Эта глубокая мысль значительно прибавила войску рвения. Даже кру поняли.
Новый прилив храбрости после первого успешного удара оказался даже чрезмерным. Стоило кому-то высунуть из кубрика голову, как со шканцев грянула беспорядочная пальба. Пули стоящих сзади свистели совсем близко от Антони. Кубрик минуту-две ревел, словно логовище гиен, потом затих. Им было невдомек, что сейчас самое время штурмовать шканцы. Там не осталось ни одного заряженного ружья.
Когда Антони это понял, у него по спине побежали мурашки. Он энергично принялся наводить дисциплину. Ружья и пистолеты торопливо перезарядили. Из трюма принесли ящики, тюки, и соорудили что-то вроде бруствера вдоль передних шканцевых поручней. Четверых фулахов, которые, судя по тому, как они обращались с ружьями, умели стрелять, Антони поставил к этой доморощенной, однако надежной преграде и велел стрелять во всякого, кто высунется из кубрика. Запасные ружья положили рядом. Одного кру Антони послал к Хуану стеречь ненадежную переборку.