- Не знаю, - сказал Антони, краснея до корней волос.
- Вот как? - сказал Мейер и смерил его с головы до пят. Потом рассмеялся.
- Дон Антонио Адверсо, гражданин Западного Полушария, белый, подданный Господа Бога? Нет, это не годится. Чтобы существовать, вы должны иметь законную видимость.
- Я думаю, что я англичанин, - сказал Антони.
- Почему вы так думаете, сеньор?
- Не могу ответить, герр Мейер, это вопрос чести.
- Teufel! Англичане редко скрывают, что они англичане. Но мы пререкаемся из-за пустяков. Готовы ли вы присягнуть испанскому королю с тем, чтобы закон был на вашей стороне?
Однако Антони колебался. К присяге он испытывал те же чувства, что и к причастию отца Ксавье. Взглянув на герра Мейера, он увидел, что тот удивлен и рассержен. Антони чувствовал, что теряет его расположение. И как быть с долгом? Продаться, чтоб получить эти сорок пять тысяч долларов? Но зачем так драматизировать? Это вполне земное дело, его и короля Испании. Тут можно и поторговаться.
- Я приму присягу, если вы не будете ее регистрировать, - сказал Антони.
- Вот и отлично! Я только заверю ее, чтобы предъявить при необходимости, - проворчал Мейер и послал за нотариусом. Так Антони присягнул своей подписью.
"Это, - сказал он себе, - компромисс".
Они уложили бумаги в один из портфелей Мейера и запечатали свинцовой пломбой.
- Himmel! - сказал герр Мейер, когда Антони уже сидел в экипаже. - Не давайте пустякам мешать вашему успеху, дон Антонио, даже гражданин Западного Полушария должен жить. Да! Нет? - Экипаж тронулся. Мейер улыбался и махал рукой, желая удачи.
Антони всегда выбивали из колеи такого рода происшествия, грозившие обнаружить, что он не знает обстоятельств своего рождения. Он расстроился. Шуточки Мейера глубоко его задели. Для Мейера присяга - это формальность. Герр Мейер - немец. Он знает, кто он. Он отлит в форму и вынут из формы. Он безусловен для себя и для окружающих. Он останется немцем, кому бы ни присягал. Но Антони - кто он? "Гражданин Западного Полушария, белый!". Не в бровь, а в глаз! Он не имеет части в наследственном служении людей. За столом солнца он не поднимает бокал ни за одного короля. Он не имеет видимого людям права присутствовать за этим столом. Может быть, Чибо прав, ему следует за что-то зацепиться. Однако наследство мистера Бонифедера делает ненужным и это. Ему не надо трудиться ради пропитания. Жизнь будет для него игрой, цель которой - выигрыш сам по себе, а средства обеспечены изначально. И какой выигрыш? Без сомнения, он должен что-то отыскать. Положим... положим, гражданин Западного Полушария предлагает руку и сердце сеньорите Долорес де ла Фуэнте и Сомеруэлос. Что он скажет, в частности, де ла Фуэнтам и Сомеруэлосам? Он знает, что скажет Долорес. То не будут логические доводы, но убедят ли они ее родственников? А он знал, что их не обойти. Все, что он может - прошептать ей в свете луны несколько слов и уйти прочь с дороги. Она выйдет за кого-нибудь вроде того младенца, чьего-то сына и крестника.
Ладно, не будем сдаваться. Время покажет. Возможно, Западное полушарие тоже может быть литейной формой. Смутно ощущая себя англичанином из-за внешности, и не сомневаясь в самом факте своего рождения, он отольет себя в эту форму. Теперь, когда мадонна отлетела от него, пусть забирает с собой и колыбель монастырского фонтана. Она-то одна у него и была. Она - и лицо на миниатюре, о котором запрещено говорить.
Ну их ко всем чертям!
Вот он я. Я это знаю. Я занят сугубо земным делом. Сочтем его конечной целью и посмотрим, куда это приведет. Цель получить долг. Я его получу. Я обещаю это самому себе. Клятва королю Испании - лишь вспомогательное средство. Результат на данный момент: я обрел гражданство. Пусть долг будет "x". Можно рассчитать, во что он мне обойдется, исходя из того, что происходит со мной за время его получения.
y ("Вампаноаг" + Гавана + Африка) = x