— Но, — рыдая, прошамкала она, — я убежала без денег, без имущества, Марк! Мне нужны деньги на жизнь!
— Обратись к своим банкирам. Ты богатая женщина и sui iuris.
Антоний громко крикнул слуг.
— Приведи ее в порядок и выбрось вон! — велел он еле живому от страха управляющему, потом круто повернулся и ушел.
Фульвия долго сидела, прислонившись к стене и почти не ощущая присутствия дрожащих от ужаса девушек, которые старались умыть ей лицо, остановить кровь и слезы. Когда-то она смеялась, если слышала от какой-нибудь женщины о разбитом сердце. Она считала, что сердце не может разбиться. Теперь она знала, что это не так. Марк Антоний разбил ее сердце, и починить его уже нельзя.
По Афинам разнесся слух о том, как Антоний обошелся со своей женой, но мало кто, услышав это, жалел Фульвию, ведь она совершила непростительное — узурпировала исключительные права мужчины. Вновь вспомнили о ее подвигах на Форуме в тот период, когда она была замужем за Публием Клодием, о сцене, которую она разыграла у дверей сената, и о ее возможном содействии Клодию, осквернившему ритуалы, посвященные богине Bona Dea.
Нет, Антония не волновало, что говорили в Афинах. Он, римлянин, знал, что римляне, живущие в городе, не станут думать о нем хуже.
Кроме того, он был занят — писал письма. Трудное занятие. Первое письмо, резкое и короткое, — Титу Помпонию Аттику: полководец Марк Антоний, триумвир, будет благодарен ему, если он не будет совать свой нос в дела Марка Антония и не будет иметь ничего общего с Фульвией. Второе письмо — Фульвии: он сообщал, что разводится с ней из-за ее неженского поведения и что отныне ей запрещается видеться с двумя ее сыновьями от него. Третье письмо — Гнею Асинию Поллиону с просьбой сообщить, что делается в Италии и не будет ли он так любезен держать легионы наготове, чтобы пойти на юг в случае, если население Брундизия, которое любит Октавиана, не позволит Марку Антонию войти в страну? Четвертое письмо — этнарху Афин: он благодарил этого достойного человека за доброту его города и верность «правильным» римлянам. Поэтому полководец Марк Антоний, триумвир, с удовольствием дарит Афинам остров Эгина (к юго-западу от Афин) и несколько других малых островов, прилегающих к нему. Он считал, что этот подарок сделает афинян счастливыми.
Он мог бы написать много писем, если бы не прибытие Тиберия Клавдия Нерона, который нанес ему официальный визит, как только устроил жену и маленького сына недалеко от себя.
— Тьфу! — крикнул Нерон, раздув ноздри. — Этот Секст Помпей — разбойник! Хотя чего еще можно ждать от клана выскочек из Пицена? Ты не представляешь, какая у него штаб-квартира: крысы, мыши, гниющие отходы! Я не посмел подвергать свою семью опасности заболеть из-за грязи, хотя эти помещения были не худшими, какие мог предложить Помпей. Мы даже еще не распаковали вещи, а уже несколько из его принаряженных «адмиралов»-вольноотпущенников стали увиваться вокруг моей жены. Одному я хорошо дал по рукам! И поверишь ли, Помпей встал на сторону этого дворняжки! Я сказал ему, что я думаю по этому поводу, потом посадил Ливию Друзиллу на первый же корабль — и в Афины.
Антоний слушал Нерона, вспоминая, как Цезарь относился к этому человеку. «Болван» — самый мягкий эпитет, найденный Цезарем для его характеристики. Услышав больше, чем хотел сказать Нерон, Антоний понял, что Нерон прибыл в нору Секста Помпея и стал ходить везде, как петух, придираться ко всему, критиковать все и наконец сделался до того невыносимым, что Секст выгнал его. Трудно отыскать более несносного сноба, чем Нерон, а Помпеи были очень чувствительны к своим пиценским корням.
— И что ты теперь намерен делать, Нерон? — спросил Антоний.
— Жить по моим средствам, кои небезграничны, — жестко ответил Нерон, и выражение его смуглого, угрюмого лица стало еще более высокомерным.
— А твоя жена? — лукаво спросил Антоний.
— Ливия Друзилла хорошая жена. Она делает то, что ей скажут, чего не можешь сказать ты о своей жене.
Типичный для Нерона выпад. Похоже, у него отсутствовал самоконтроль, предупреждающий, что о некоторых вещах лучше умолчать. «Я должен соблазнить ее, — в ярости подумал Антоний. — Что за жизнь она ведет, будучи замужем за этим болваном!»
— Приведи ее на обед сегодня вечером, Нерон, — весело предложил Антоний. — Считай это экономией денег — до утра не надо будет посылать твоего повара на рынок.
— Благодарю, — ответил Нерон, выпрямляясь во весь свой непропорционально высокий рост.
Придерживая левой рукой складки тоги, он торжественно удалился, оставив Антония в веселом настроении.