1
Не жди ничего хорошего, и мир тебя не разочарует.
Ивэлим А. Фон Венерлисс
-1-
Узкая тропа вилась каменистой почвой, грозясь сбросить зазевавшегося путника с обрыва в глубокое ущелье. Безрадостный, однообразный пейзаж с отвесными скалами по обоим сторонам создавал иллюзию необъятного коридора и хотя расстояние пропасти было немаленьким, казалось, что каменные плиты постепенно подбираются к крохотной движущейся точке из плоти и костей, чтобы раздавить как муху.
Горы цвета светлой охры скрывали своей тенью усталого путника от палящего солнца. Мужчина стойко переносил ужасный зной, ведь его сердце было заполнено радостью грядущей встречи. Куда трудней приходилось ослу, на котором он сидел верхом.
Немного опустив голову, животное кротко переставляло ноги, проявляя завидную волю и ни разу не сбившись с ритма цокающих копыт.
Чуть поотдаль, привязанный к своему собрату веревкой, шел еще один четвероногий помощник, правда, налегке. Но ничего, ему предстоит потрудиться на обратном пути, когда на спине будут висеть тюки, набитые сыром.
Мужчина держал путь из своего родного города Мистрас. Эта крохотная деревенька спряталась едва ли не на самом южном окончании греческого полуострова, который по форме напоминал гусиную лапу.
Сведущий человек легко мог разглядеть в мягких чертах лица путника все признаки, характерные для греческого народа: покатый лоб, породистый нос, темные жесткие волосы и подтянутую фигуру.
Аверо каждый месяц посещал крохотный поселок Огидайа. И если Мистрас располагался в долине горы Тагеда, то деревня была построена на широком, укрытом скалами плато, до которого было ровно полтора дня неспешного пути.
Будучи торговцем, Аверо скупал сыр из овечьего молока, который делали в Огидайи. Практически все ее жители занимались животноводством и целыми днями пасли стада тщедушных, жалких блеющих созданий, которые на поверку оказывались золотоносными жилами, учитывая сколько молока давала одна огидайская овца.
Но Аверо, с недавних пор потерял покой, вовсе не из-за денег, полившихся в его карман рекой, после того, как знаменитый сыр распробовали далеко за пределами Мистраса. Сердце начинало биться быстрее, когда в мыслях всплывал образ прекрасной дочери старейшины деревни — Сины.
Знакомство случилось почти год назад, но юноша понимал, что ему не на что рассчитывать, пока его дело не окрепнет и он не докажет суровому отцу Сины, что может обеспечить ее дочь и принести выгоду ее семье.
Привязанный к поясу кожаный кошелек был набит золотом, а перед глазами сияло лицо прекрасной девушки. Аверо мог отдать что угодно за ее улыбку, которой Сина несколько раз одаривала его. Открытая, веселая, горделивая — девушка олицетворяла собой сам дух гордого горного племени.
Всякий раз, посещая деревню, Аверо не уставал удивляться жизнерадостности и жажде, с которой ее жители принимали каждую минуту своего существования. В Огидайи любые мрачные мысли и настроение рассеивались словно смрадный запах от морского бриза. Почти каждый вечер на небольшой площади, мощеной песчаником разворачивались гуляния с танцами, музыкой и песнями.
Стоило только Аверо замаячить в поле зрения местной стайки детишек, которые мелкой рыбешкой шныряли между домами, подгоняемые безудержной энергией и веселой игрой, шум и гвалт тут же окружал молодого мужчину, заражая душу детской радостью. Для детворы были припасены сладкие финики, в качестве откупа.
Помимо воли Аверо улыбнулся сам себе.
Трудно было представить место подобное Огидайи, где люди не вели себя, как счастливые, но по-настоящему были таковыми, хотя здесь, обитали те же проблемы, что и в других городах: засуха, гнала женщин ранним утром за водой к ручью, до которого час хоть бы по опасным тропам, то и дело овцы терялись или падали с обрывов, если молодой пастух по неосторожности забредал слишком далеко на незнакомую территорию. Здесь так же болели и умирали, завидовали, ненавидели, но с какой-то невообразимой легкостью прощали и забывали горести.
Аверо часто приводил горное племя в пример своему отцу и матери, которые суетились из-за процветающего дела сына.
Деньги пересчитывались ежедневно и родители потеряли спокойный сон, в думах о том, как понадежнее их спрятать. Они стали реже выходить из дома и с подозрением вглядывались в лицо всякого кто переступал порог их дома.
Поэтому очередной визит в Огидайю грел душу мужчины. Он даже стал негромко напевать себе под нос мелодию, которую услышал вчера, прогуливаясь по рынку. Это неплохо отвлекало от пропасти справа от тропы. Бездна манила своими размерами, стоило только осознать, что она в жалких нескольких шагах.