Ивэлим фанатично скупал на аукционах исторические документы, многие чудом обнаружил сам в многочисленных разъездах и экспедициях. Коллекция Ивэлима Фон Венерлисса была одной из самых обширных в мире и Вера привлекалась к работе с архивом, регулярно.
- Деда, не перегибай. И что тебе до моих накоплений? Я толком потратить их не могу. Не на что! Все есть!
- Перегну, я разве что эти дебильные заграждения на лестнице, что твоя мать понаставила, чтобы я шею не свернул. Вот где противоречия на лицо! А ты не должна закапывать свой талант!
Ивэлим махнул рукой, мол, что с тебя взять.
- Ох и беда, - послышалось недовольное ворчание. - Одних работать не заставишь, другие делают это даром. Хорошо, что твоя мамаша не знает. Ну, у нас с тобой свой набор тайн, а у них свой...
Старательно отводя затравленный, жалобный взгляд от деда, Вера могла поклясться, что камень полетел в ее огород. Как пить дать он знает о решении родителей! И в данный момент происходит самое настоящее предательство с ее стороны.
В груди защемило так резко, что получился короткий вдох и воздух пошел не в легкие, а комком собрался в гортани, отдавая болью.
- Нужно быть хитрее, Вера. Не проживешь ты жизнь чистенькой - не дадут! Надо лоб набить и в душу, чтобы наплевали сполна, а лучше всего с нуля, без посторонней помощи, биться за любимое дело. Иди на исторический! Легко получишь стипендию и от материнской юбки отстанешь на раз.
Девушка покосилась исподлобья на деда, не веря ушам. Старик советовал взбунтоваться самым серьезным тоном, но при этом своей помощи не предлагал.
Как она сорвется в Вену? Ей невдомек, что такое элементарный поход за продуктами, платежи за квартиру и какие лекарства пить от головной боли или при простуде. Нужно самой оформлять документы, знать где это делать...
Вдруг, девушка осознала, что живет тепличной жизнью на правах паразита.
От собственной беспомощности Веру замутило.
- Еще скажи, что замуж выйдешь только по любви — один раз и на всю жизнь, - слова деда сочились издевкой, а взгляд не переставал буравить бледное лицо внучки, которая была на грани и едва не хлюпала носом.
- Разве это плохо?
- Нет, не плохо. Невозможно! Пока ты с носа очечки розовые не снимешь. Сможешь отличить охотников за наследством от порядочного человека?
- Буду ориентироваться на скромность.
- Вот! Чем не доказательство! Знаю я таких скромников... Вижу, вижу, что и тут Эстер постаралась. Забила тебе голову дешевыми соплями о браке. А вот тебе мой совет! Побудь одна, добейся того, что тебе действительно нужно, а там, как пойдет. Может и человек подвернется достойный. Ничего ты сейчас не понимаешь в мужчинах и не гонись за ними. Как ни глянь, вокруг одни идиоты.
- С чего ты решил, что я гонюсь?
- Я разве не вижу каким зверенышем ты смотришь на свою напомаженную сестру, когда она здесь гостит? Нашла кому завидовать.
- Я не завидую, - Вера попыталась возмутиться, но дед хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и поджал от ярости губы.
- Значит, подражаешь! Ты даже копией не будешь, а просто посмешищем! Очнись, моя хорошая, ты сама по себе совершенство. Не дают тебе раскрыться, совсем глаза зашорили тем, как должно быть. Ты уже себя не слышишь! Душат на корню.
Голос деда дрогнул и слезы Веры высохли за секунду, тут она поняла, что у старика накипело и он завел эту беседу неспроста. Словно давал напутствие. На него не обижаться надо было, а обнять.
Ивэлим почувствовал, как тоненькое тело прижалось к его плечам, а худые руки обвили голову. Вера уткнулась носом в седые волосы и поцеловала деда в макушку.
- Я буду стараться..., - прошептала она обещание, которое не верила, что сдержит.
- Еще пару лет назад, твои глаза огнем горели, ты рвалась искать со мной камни Триратна, паковала походный рюкзак и училась ставить палатку у нас в саду. А теперь? У меня нет физических сил завершить дело всей жизни и только тебе, я доверил бы его. Но у тебя голова забита обыкновенными бабскими мыслишками.
Границы откровенности Ивэлима были весьма призрачными, но сейчас он прикусил язык, чтобы не ляпнуть, что счастье оно далеко не для всех.
Пожалуй, для этой правды Вера еще не готова.
В то время, как девушка сжала с силой губы, чтобы сдержаться и не назвать дело всей жизни своего обожаемого деда Немезидой — вымыслом, пустышкой. Камни Триратны были ни чем иным, как мифом, ради которого Ивэлим разрушил семью, лишился здоровья и посеял слухи о своем слабоумии.
У деда хватало причин, чтобы помрачиться в уме: полтора года в плену у пиратов Гвинейского залива, где его продержали в Биафре и откуда чудом удалось бежать; бесконечные часы подводных погружений в Малаккском проливе, на якобы местах кораблекрушений китайских торговых судов, которые сказались на работе мозга; тропические болезни, которые лечились экзотическими методами, когда под рукой не было элементарного аспирина...