А Вера стояла и поражалась тому с какой простотой и спокойствием, если не с достоинством держался Тьяго. При его внешности, полубродяжническом образе жизни он явно не знал отбоя от женщин. Это губительный фактор, как ни крути, который развращает и выставляет на первый план наглость, будто щитом.
И внезапно, серди этого разноперого набора нашлась простота.
Этим качеством Вера и сама уже давно не могла похвастаться, но подсознательно тянулась к людям наделенным подобной редкостью.
Свежие мысли были перенесены в личный дневник тем же вечером, и едва уместились красочными эпитетами на трех страницах. Девушке хватило ума не обращаться к отцу напрямую, благо, что в судебном департаменте было много знакомых, которых Вера знала лично, благодаря бесчисленным приемам, вечеринкам и фуршетам, на которые мать звала коллег своего супруга по работе, чтобы держать руку на пульсе семейного благочестия.
Под невинным предлогом, Вера забежала к отцу на работу и прямиком рванула в канцелярию к сердобольной, мягкосердечной женщине по имени Аделина. Этот божий одуванчик обладал высокой государственной наградой за преданную службу на поприще нелегкого труда личного секретаря председателя Верховного суда.
Бездетная Аделина нянчила длинные архивы с кипами документов и души не чаяла в отпрысках сотрудников, которые, если попадались к ней на глаза, уходили с набитыми конфетами карманами, вне зависимости от возраста.
Вера никогда не забегала с пустыми руками в свою очередь и на этот раз высокий стакан с горячим чаем, водрузился на высокую конторку.
- Как поживаете, Аделина?
- О, солнышко! Как я рада тебя видеть! Прекрасно, прекрасно, дорогая. Ты к папе? - на крохотное мгновенье профессионализм одержал верх, когда Аделина представила, что придется расстроить девочку сообщением о том, что ее папуля на совещании.
- Да, гуляла здесь неподалеку с друзьями. Решила заглянуть на минутку.
- О, дорогая, это так мило, но боюсь, судья Венерлисс сейчас крайне занят. У него совещание.
Аделина умиленно сложила руки на своем круглом животе, наблюдая за тем, как темноволосый ангелочек в растерянности приоткрыла рот и смиренно наклонила голову, соглашаясь безмолвно с услышанным.
- Конечно, конечно... Отец сейчас жутко занят. Нам даже дома толком не удается поговорить. Все время ему звонят с работы. Наверняка, это связано с похищениями детей.
- Вот тут ты права, солнышко, как никогда!
- Вы что-то об этом знаете? Неужели есть подозреваемые? Ходят слухи, что из-за этого прошли полицейские рейды в цыганских кварталах.
- Разумеется это первое, что придет на ум, когда под боком пухнет и разрастается диаспора этих безбожников! Если я не ошибаюсь повязали парочку подозреваемых.
Пальцы с бесцветным маникюром с поразительной скоростью пробежали по компьютерным клавишам и наметанный глаз безошибочно выудил крупицы ценной информации из вывалившегося на мониторе протокола. Рот Аделины искривился и появилось выражение неуверенности.
- Но, кажется их сегодня уже отпустят, - последовал вздох сожаления. - Ложный след. У обоих было алиби.
Вера не верила в свою удачу, упустив из виду, что обычная признательность Аделине за привычную теплую беседу и отзывчивость, скрылась за удовлетворением собственных желаний. А ведь, раньше, девочка гордилась тем, что разбавляла напряженные будни взрослых вниманием и просто тем, что выслушивала их короткие монологи о нелегкой жизни.
Сейчас единственная мысль пульсировала в голове - просить отца ни о чем не придется. Проблема разрешилась сама собой и Тьяго в скором времени увидится с другом. Жизнь в Даргене устаканится за считанные дни и ничто не помешает ей наведываться туда так часто, как душе будет угодно.
Подпрыгнуть на месте от радости не получилось — вышло так, будто Веру словно током дернуло, настолько неловкое вышло движение и улыбку пришлось спрятать. Благо, что свои перемены в настроении подросткам не нужно было объяснять. Только ради приличия, Вера осталась поболтать с Аделиной, технически задавая самые отстраненные вопросы и автоматически качая головой, когда слышала очередной тяжкий вздох нечаянной взрослой тоски о непонятных молодому уму проблемах.
Мягкая, широкая фигура секретарши постепенно возвращалась в сгорбленно-сосредоточенную позу, так, что вдовий горбик снова стал заметен в том месте, где шея переходила в спину. Вера знала о нелегкой судьбе бессменной секретарши. Неудачный брак, грубый муж выпивоха, который считал, что невзрачная женщина должна была в ногах у него валяться, за то, что он повел ее под венец.