Но не это было самым горьким, а то, что глаза женщины были открытыми.
То есть удушение было намеренным, продолжительным и после него женщина ни разу не поднялась с кровати, а просто лежала и ждала смерти.
Аверо бросился со всех ног обратно на площадь. Безумие, будто грозило поразить его самого, если он не выберется из этого места, но бросить Сину он не мог.
Дом старейшины отличался по размерам от жилищ простых огидайцев, но располагался в самом неприметном месте селения. Юноша старался не смотреть по сторонам - забегал в комнату, всматривался в лица покойников — слуги, хозяева, дети... - и тут же убегал в другую комнату, пока не наткнулся на единственную запертую дверь во всем доме.
Аверо аккуратно надавил плечом, и услышал, как скрипнул, расшатанный засов, с другой стороны. Судя по избитой деревянной поверхности, многие пытались открыть эту дверь, но, кажется, безуспешно.
- Сина? Сина, ты там? Это Аверо. Ответь мне, прошу! - голос мужчины был полон мольбы.
Он был почти уверен, что девушка до сих пор была жива.
Замерев на мгновение, Аверо прислушался. Слабый шорох, будто звук осторожных шагов.
- Аверо? - звук знакомого голоса, прозвучал песней, среди унылой обители смерти, в которую превратился дом старейшины.
- Открой мне! Пойдем со мной в Мистрас.
- Нет, они набросятся на меня!
- В деревне я не нашел ни одной живой души. Сколько дней ты здесь прячешься? Тебе хотели причинить вред?
- Меня хотели принести в жертву, когда поняли, что кровь всех животных не может спасти людей от безумия.
- Но твой отец тебя защитил, теперь все позади.
- Отец и хотел лишить меня жизни.
Дверь со скрипом распахнулась и Аверо только успел подхватить девушку на руки. Ее сотрясали рыдания, тело высохло от голода, некогда роскошные черные волосы были всклокочены и в нескольких местах пряди казались просто вырванными.
- Пока я сюда бежала, меня прикрывала служанка. Братья хватали меня за волосы и Видарре пришлось отрезать их ножом, чтобы я успела запереть засов. Она одна не верила, что наша погибель в гневе Великой Богиини. Видарра, как и ты была христианкой, правда, об этом только я и знала.
- Была? - переспросил Аверо, гладя девушку по голове, и раскачиваясь в такт ее движениям.
Сина подняла голову и посмотрела куда-то в сторону. Аверо проследил за ее затравленным взглядом, поражаясь, тому, насколько состарился лик прекрасной цветущей девы, но сердце было по-прежнему полно любви к ней. И тут взгляд мужчины застыл на представшем перед ним зрелище.
В широком дверном проеме, неподвижно висела тело тучной женщины. За многие дни, оно пожелтело, кожа провисла, а с пальцев ног капала мутная жидкость, словно покойница таяла — плавился подкожный жир.
- Идем отсюда! Нужно обойти деревню, наверняка кто-то еще выжил.
- Нет, Аверо, если меня увидят, то снова захотят убить.
- Здесь могут быть дети. Двое братьев ждут меня за пределами деревни. Они молчат и молят о помощи, а от девочки из деревни я узнал, что все беды начались от какой-то женщины. Ты видела ее?
Девушка явно поняла о ком идет речь и ужасно побледнела, после чего виновато кивнула.
Понять Сину было нетрудно, но совесть не позволяла Аверо так легко отмахнуться от тех несчастных, кто мог выжить в деревне.
- Я боюсь! - прошептала Сина, заламывая руки.
Девушка решительно не смотрела по сторонам, чтобы не видеть в каком ужасном состоянии пребывает ее родной дом, и что повсюду лежат мертвые тела близких.
- Хорошо, но когда мы приедем в Мистрас, я возьму мужчин с собой и мы вернемся сюда. А теперь закрой глаза, не нужно тебе видеть, что творится вокруг. Держись за мою руку, я выведу тебя из дома.
Когда Аверо и Сина очутились на свежем воздухе, девушка на секунду остановилась, ощущая, как спину ей холодит дыхание смерти. Оно чувствовалось повсюду, и даже горячие солнечные лучи не могли перебить это страшное ощущение.
Низко опустив голову, Сина смотрела только на свои босые ступни. Слабость давала о себе знать, но ужас бурлил в крови, а сильная рука Аверо, придавала сил. Они дошли почти до самой границы деревни, как вдруг услышали хриплый старческий голос.
- Тебе нельзя уходить!
Аверо обернулся и увидел, что в ста метрах от них стоит старуха. Наверное, это была та самая Гнара, о которой говорили дети.
Сина сжалась от этих слов, но не обернулась.
- Ты проклята, так же как и мы! Ты уже не ребенок, Сина и видела своими глазами Великую! Не отравляй ему жизнь. Мужчина пусть идет один. Его окружает свет, жизнь и любовь, а на тебе короткий плат жизни. Короткий, как ослиный хвост. Не отравляй душу своего Аверо, не нужно ему этого видеть!