Тут и Тьяго стушевался, когда понял, что Вера имела в виду.
- У тебя нет этого взгляда...
- Наглого?!
- Прости, не хотела обидеть тебя.
- Зачем на правду обижаться? Пожалуй, это заслуга отца. Мне всегда прилетало от него по шее, когда я подражал остальным пацанам, с шести лет начал подворовывать на ярмарках для туристов, вроде Вёрёшмарти или в квартале Обуда. Никто особо не любит распространятся у нас об этом, но только мой папка не имеет приводов в полицию, сколько он живет в Венгрии.
- Он не местный?
- Нет. Отец родился в Париже, и правда, там можно на него нарыть немало грязи. Как он сам говорит, то были ошибки молодости. Потому сейчас и пытается меня от них уберечь.
- Как и мама.
- Ох, нет... Мама проще ко всему относится. Это отец у нас идеалист.
- По-моему ты лукавишь.
- Ты о чем?
- Могу ошибаться, но мне показалось, что ты поставил перед собой цель вытащить себя и родителей из тех условий, в которых вы сейчас живете. Без обид.
- Какие уже там обиды?! Ты видела все своими глазами. Тоже мне секрет...
- Секрет в том, что ты пытаешься это сделать честно. Поступление в школу искусств, это только первый пункт плана. Потом можешь ехать в турне с программой, открыть свою школу или преподавать.
Голос Веры звучал тихо, говорила она медленно, растягивая слова, будто кралась по тонкому льду.
- Было бы неплохо..., - глухо отозвался Тьяго, позволив мечтам завладеть его мыслями.
- Я могла бы тебе помочь. У моей родни неплохие связи. На вечеринке у отца будут люди с телевидения, художники, меценаты... Приходи, если хочешь.
Тьяго с сомнением слушал и думал, что его разыгрывают.
- Ты говорила, что твой отец юрист? А мама?
- У него юридическое образование. Он председатель Верховного суда, мама без пяти минут домохозяйка, про дедушку я сказала.
- А чем дед занимался, что его так с ума свело?
- Он посвятил свою жизнь поискам сокровищ Триратны.
- Три..... Чего?
- Триратны. Существует древняя легенда о трех драгоценных камнях. Алмаз — символ света и жизни. Ему дали имя Сангха. Сапфир, символизирующий истину и просветление. Его имя Будда. И опал, олицетворяющий моральную доктрину. Его имя — Дхарма. По легенде они размером с грейпфрут. Такой.... немаленький.
- Да, уж! Стоит заморочиться на их поиски. И что?
- Как известно, камни хранились в сокровищнице первого императора династии Мин в Китае — Чжу Юаньчжан. Простой крестьянин, возглавив мятежников пришел к власти. Армия под его руководством взяла Пекин, изгнав потомков Чингисхана. По логике вещей, сокровища Триратны были трофеями знаменитого монгола, потомки которого в восьмом веке нападали на Делийский султанат. Считается, что камни родом из Индии, но имена им дали в Китае и там же их почитали, как священные. В четырнадцатом веке, самый богатый человек в истории — правитель государства Мали, захотел заполучить эти сокровища. Он знал, что новому правителю Китая нужно будет много золота, для платы своим воинам и отправил своего посла, чтобы договориться о выкупе камней за некую баснословную сумму, которую даже мой дедушка не смог перевести на современный язык.
- Ничего себе и насколько продвинулся твой дед в поисках?
- Его выгнали из Европейского исторического сообщества, а потом попросили из собственной компании, потому что он пропустил почти все совещания и, мягко говоря, довел дела до упадка, так что их пришлось перекладывать на других членов моей семьи. Камни считаются выдумкой в научный кругах.
Вера решила подстраховаться и не выкладывать всей правды. Все таки она вела беседу с чистокровным цыганом и лишний раз дразнить его, буквально, золотыми горами и фактами о семейном ювелирном бизнесе не стоило.
- Ого! Все серьезно, - присвистнул парень. - Значит, ты с серебряной ложкой во рту родилась. И правда беда!
Сарказм и ирония в исполнении Тьяго ничуть не задели Веру и были вполне ожидаемы.
- Напрасная предвзятость. Может в это и трудно поверить, но у меня тоже бывают проблемы.
- Это какие же?
- Вполне возможно впервые в жизни я поцелуюсь с парнем по указке матери, - выдала очередной перл Вера, пойдя ва-банк.
- Глупости! Уж поцеловать ты можешь сама того, кто тебе нравится.
- У меня не хватит смелости. И я не особо уверенна, что моя симпатия взаимна.
Вера сидела рядом с таким видом, что через пару минут ее должны были вздернуть на эшафоте. Она так ни разу и не взглянула на Тьяго, сгорая от смущения. Но не трудно было догадаться о чем шла речь.
- Это можно легко исправить и опередить намерения твоей мамы.
- Как?
- Я тебе нравлюсь?
Вопрос прозвучал просто и неожиданно, так что Вера пугливо повернула голову и взглянула на Тьяго, гадая шутит он или говорит всерьез. Сейчас не стоило юлить и ломаться.