И хотя, ни разу из ее дома не донеслось неприличного звука, мальчишки собирались на заднем дворике, поросшем бурьяном, где окно никогда не зашторивалось, но толком и не мылось, где по очереди подглядывали за происходящим внутри.
Только одно обстоятельство портило развлечение — здесь мальчишки были как на ладони перед домом старой Рунги. Он располагался поотдаль от улицы, в глубине густой рощи, к тому же был обнесен старинным кованым забором. Можно было подумать, что Уллари Рунга принадлежала к забытому поколению венгерских аристократов.
Ее лишь технически причисляли к цыганам, потому что она жила среди них и могла похвастаться характерным оттенком кожи и двумя жидкими косами - амболдинари, которые безжизненными, тусклыми плетями обрамляли морщинистое, как у шарпея лицо. Женщина вела затворнический образ жизни, а если появлялась на людях, то ее обходили стороной и всерьез считали настоящей ведьмой.
Так что приходилось одним глазом следить за действом в окне Катии и поглядывать на зловещую, темную усадьбу, которая навеки погрязла в неухоженном, заросшем саде.
Это добавляло остроты ощущений и мальчишки тешили свое детское самолюбие, воображая, что не дрейфят.
Кого же в столь юном возрасте не манил запретный плод плотских утех?
Раскинутые обнаженные бедра Катии, неистово бились о худой зад любовника. Торопливые, дикие, резкие толчки не пугали, и будто были понятны, но не детскому разуму, в котором едва задерживались школьные уроки, а в той части сущности, где правили инстинкты, заложенные природой.
Сердце заходилось, щеки краснели, а глаза блестели и никто из мальчишек не мог вовремя спохватиться, чтобы понять, насколько в штанах стало тесно. Стыдливо прикрывая рукой пах, они чертыхались потом и старались не попадаться взрослым на глаза, спрятавшись в густых зарослях дикой ежевики.
Этот малолетний клуб вуайеристов нередко разгонял кто-нибудь из взрослых, но мальчишки слетались снова. Боялись они нагоняя только от одного человека — Тьяго Барфольда. Он был кем-то вроде негласного лидера, не смотря на свои семнадцать.
К слову сказать, сам Тьяго ни разу не был замечен у фургончика Катии, но это легко объяснялось. Парень обладал такой внешностью, что даже из города приезжали дамочки, чтобы поглазеть на него, что уж говорить о местных девчонках? Они вешались на него гроздьями. Удивительно, но подобная популярность совершенно не испортила легкого нрава Тьяго.
Благодаря, простецкому характеру Тьяго до сих пор не сошел с ума. Он не мог не понимать, какая несправедливость его постигла, когда не с того ни с сего к нему приезжали крепкие парни, группами человека по три-четыре, чтобы «разобраться» из-за девушки, которую он даже в глаза не видел.
Но даже его родной отец не слышал от сына жалоб. Парень молча сносил все обвинения, попутно изучая тонкости рукопашного боя. В схватке один на один равных ему не было и однажды «повезло» настолько, что на правой брови появился шрам. Барфольд было обрадовался, что судьба смилостивилась и лицо хоть немного подпортит уродливый рубец, но не тут -то было.
Бровь пересекала белесая полоска самым удачным образом, придавая красивому лицу еще больше мужественности и харизмы.
Тьяго в свои семнадцать был мужчиной во всех смыслах. Его фигура еще не приняла окончательного вида, и узловатые мышцы, только-только начинали набирать массу, но было очевидно, что через несколько лет, паренек окончательно лишит покоя женщин любого возраста.
Как ни странно, о любовных похождениях Барфольда было мало что известно. Мораль не особо процветала в цыганском квартале, но все же, кое-какие традиции, приравнивались по статусу к законам. Одной из них было сожительство.
Если молодые люди начинали жить вместе, то в скором времени они женились. Ранний брак не считался зазорным и тринадцатилетней невестой трудно было кого-либо удивить.
Любовные победы молодого Барфольда скрывали многовековые каменные стены улиц Будапешта и близкий друг.
Кажется, Тьяго просто не хотел обзаводиться семьей или с благородством, не присущим многим из его сородичей, относился к девушкам, с которыми вырос. Хотя, все знали к кому можно прийти и получить ласку за пару десятков евро.
Талли.
Красивой, гибкой, стройкой, какой и полагается быть отменной танцовщице, которой девушка стала не от хорошей жизни, а чтобы прокормиться и привлечь внимание своего возлюбленного.