От того и участилась загадочная пропажа куриных тушек и крупных коровьих костей, которые, обычно скупали приюты для бездомных животных.
Так хотелось порадовать семью, поэтому Ролан готовил «бурдон» на ужин. От запаха жареного мяса коты посходили с ума и непристанно терлись об ноги, выпрашивая и себе долю от грядущего пиршества.
Дверь трейлера была распахнута, так что блюстителю правопорядка пришлось выискивать место почище от голубиного помета для того, чтобы приложиться костяшками и постучать.
Ролан обернулся и увидел женщину в полицейской форме с блокнотом в руках.
- Добрый день, заходите, пожалуйста! - мужчина быстро помахал ложкой и радушно улыбнулся.
После череды недовольных, озлобленных лиц, дама опешила. Фараонов цыгане ненавидили больше всего.
- Старший лейтенант Ирса Миргоди. Мне нужно задать вам несколько вопросов! - женщина брезгливо покосилась на котов. Один из блохастиков уже успел пройтись вдоль ее отглаженных брюк, оставив широкую полоску грязной шерсти.
- Конечно! Присаживайтесь. Вы не будете против, если я останусь у плиты, а то …, - Ролан на секунду нахмурился, прикидывая поймет ли гостья название любимого блюда и понял, что это навряд ли. - Рагу подгорит!
- Назовите ваше имя и имена тех кто с вами здесь проживает.
Щелкнула ручка и блокнот улегся на засаленную клеенчатую скатерть. Дамочка изо всех сил старалась сохранять невозмутимость, но глаза, то и дело, с любопытством и чем-то средним между жалостью и брезгливостью пробегали по убогой обстановке трейлера.
- Ролан Барфольд. Со мной здесь живут моя жена Лачи и Тьяго Барфольд.
Успев опросить перед этим четверых цыган, живущих по соседству лейтенант Миргоди всякий раз прикидывала мог ли тот или иной человек физически совершить убийство и пока Барфольд вызывал едва ли не сочувствие.
У мужчины был нездоровый вид — худоба, бледная кожа, затрудненное дыхание, лоб, покрытый потом, который проступил не от жары, а из-за слабости.
- Вы догадываетесь из-за чего я здесь? - спросила женщина и сощурила глаза, словно внутри ее головы заработал портативный детектор лжи.
- Да..., - ответ прозвучал неожиданно коротко и нотной горечи. - Эдрина! Бедное дитё!
Ложка в кастрюле с рагу замерла и мужчина оперся второй рукой о край стола, чтобы обрести опору. Он покачал головой и худое лицо будто потемнел.
- Вы ее знали лично?
- Разумеется. Эдрина почти каждый день приходила в табор.
- Барфольд! Ну, опять морозилка полетела! Зайди-ка поглядеть все равно дома без дела сидишь, - крик полный возмущения и отчаяния донесся в окошко трейлера и только потом, через секунду, появился широкий загорелый нос и голова покрытая ярким красным платком с бахрамой.
- Джале, если Лачи узнает, она с тебя спросит..., - Ролан сгладил фразу, но дал понять, что не собирается без благословеня жены работать бесплатно в который раз.
- Да заплачу я тебе, деньги будут через пару дней, ну ладно.
Ее низкий голос потеплел и голова в платке кокетливо склонилась набок.
Ролан Барфольд всегда нравился Джале, но совратить его она давно уж не надеялась. Никого он кроме своей Лачи не видел.
Одна радость, что сына-красавца именно опытной и пышнотелой Джале выпало учить премудростям любви. Мальчишка сам прибегал и в порыве необъяснимой щедрости, женщина принимала его бесплатно и никогда не распускала язык о своих «уроках».
Бедристая цыганка для пущей убедительности решила показаться в полный рост и уже занесла ногу, подхватив полы длинной запыленной юбки, чтобы подняться на ступеньку и зайти в трейлер, но тут запреметила женщину в полицейской форме, да так и замерла.
Ее лицо срочно заменило картонную улыбку на искреннюю пренебрежительную гримассу.
- А-а-а, - недобро протянула Джале. - И до тебя уже добрались.
После этих слов в носу цыганки чудесном образом все захрапело, завибрировало и через мгновенье она смачно схаркнула слизь, даром, что не в доме.
С фараонами у нее были особо непримеримые контры. Джале перебралась в Будапешт из Словении и будучи еще девятилетней девочкой попала под волну, когда власти принудительно стерилизовали женщин-цыганок.
Промаялась она в девках, замуж так никто и не взял, потом пошла по рукам, заработала денег и перебралась в Венгрию, прикупила себе квартирку на окраине Даргена и продолжила зарабатывать тем, что умела делать лучше всего в свои сорок шесть.
Ирса впитывала каждый момент, добавляя к интуиции факты, складывала сложный пазл, чтобы быть честной с собой самой, а в подзсознании молилась, чтобы не пробыть здесь дольше положенного. Ей, как и прочим, приходилось жаловаться на нелегкую нервную работу, несправедливое распроделение обязанностей, насмешки коллег из-за недостатка связей или опыта... Но сейчас, женщине, ее собсвтенная жизнь показалась раем.