Дело могло обернуться социальными протестами, стихийными митингами и народным возмущением в столице. И тот факт, что преступление произошло на территории цыганского поселения, вскрыло давно нащревающий нарыв недовольства среднего класса от соседства с маргиналами. От председателя Веховного суда требовалось добро на внесение изменений в некоторые правовые акты, которые, при пристальном рассмотрении нарушали конституционные права цыганского сословия. Как ни как, национальное меньшинство!
Куда проще было бы объявить проблему общенациональной и передать ее на плечи правительства Венгрии. Переселить всю свору на границу со Словакией, где, собственно и обитала самая большая в стране диапора в городке Боршод-Земпленю Но в том-то все и дело, что сброд создавал лишь неприятности. До сего дня в Будапеште районы Даргена и Йожефароша служили больше источником острых ощущений для многочисленных туристов, с которых ромалэ имели неплохие деньги.
Так что, следовало действовать тонко и не поддаваться панике.
Убийство Эдрины Хедедус, разумеется, должно закончиться поимкой преступника и более чем публичным судом.
Симон, почти сформулировал мысль, которая могла обернуть сложившуюся ситуацию в пользу властей, но сам не заметил, как очутился в гостиной собственного дома, где он, явно помешал сеансу сплетен.
- Добрый вечер, Маргрет, - устало бросил Симон, не глядя на гостью. Все его внимание занимала обожаемая супруга.
Эстер с мученическим видом протянула мужу руку, и с упоением, прижала ее к своей щеке, закрыв глаза.
- Какое счастье, что ты дома! Я вымотана... Не знаю, что и думать.
- Не переживай, я поговорю с Верой. Уверен, всему есть разумное объяснение.
- Объяснений ты услышишь много, я боюсь, что выводы не будут сделаны, - Эстер будто упивалась ролью жертвы неблагодарности. Ей явно стоило оставить в сторону хрустальную рюмочку с вином, но Симон, как обычно, был не в силах перечень любимой женщине и просто позволял выплеснуть ей свои эмоции.
- Я разговаривал с адвокатами, к Вере никаких вопросов нет. Правда не стоит исключать, что девочка может стать основным свидетелем на судебном процессе.
- Ради какого-то сброда, наше имя будет вываляно в грязи?!
Виктория сидела, как на иголках, не выпуская телефон из рук. Она с нежностьб посмотрела на родителей.
Их брак казался идеальным, если смотреть на ситуацию в совокупности.
Как же хотелось, чтобы и ее муж приходил с работы, вот так, целовал, с интересом спрашивал как прошел день...
Молодость Виктории была растрачена на ветренных красавцев, которые пугались самого слова «ответственность».
Черты лица Виктории смыгчились, на губах заиграла нежная, мечтательная улыбка. Вот она провела пальцем по экрану и быстро набрала сообщение: «Забери меня через пятнадцать минут, на том же месте, как обычно».
- Надеюсь, Эстер, это мнение не выйдет в широкую публику. Сейчас, как ни когда раньше, нам стоит следить за своими словами.
- Думаю, Симон прав, дорогая, - поддакнула Маргрет. Ее слова прозвучали немного пространно, да и вид у женщины был, разве что не возбужденный: в глазах появился странный блеск, с губы вот-вот должны были изогнуться в сладострастной улыбке.
Только Виктория обратила внимание на эту странную метаморфозу.
Никто и подумать не мог, что мадам Явр, именно сейчас поняла, каким образом может использовать ситуацию с цыганами, чтобы привязать к себе Тьяго Барфольда.
- Ох, прошу прощения я совсем забыла, что Томаш просил ему перезвонить.
Грациозно поднявшись с дивана, Маргрет удалилась с телефоном, будто проявила такт и хотела дать подруге побыть наедине с семьей.
Эстер всхлипнула и прикрыла рот рукой. В ее мозгу тут же вспыхнули красочная картина, как особняк Венерлиссов днем и ночью осаждают репортеры, друзья и знакомые будут передавать из уст в уста слухи, добавляя новых подробностей.
Скандал непременно дойдет до партнеров по бизнесу, а кому как не Эстер знать, что, для этих людей означала репутация!
- Мам, я пойду. С друзьями обещала встретиться.
- Иди, милая. Пусть хоть кто-то из нас выберется из этого ада, - не оценить жертвенность мамы было невозможно. Виктория благодарно поцеловала ее в щеку и напоследок по-детски обняла отца. Он только и успел шепнуть:
- Как сестра?
- Все наладится.
Искренняя улыбка и светящийся взгляд убедили Симона и мужчина впервые за день отбросил все сомнения. На сегодня прагматичность и рассудительность могли отдыхать. Вера в лучшее — не самое плохое чувство, учитывая произошедшие события.