Есть куда более важные дела, чем искать смысл в бреду старой ведьмы. Парень кинул взгляд на кровать, где тревожный сон оборвал плач матери. Он подтянул одеяло, укутав плечи, жалость кольнула сердце.
Парень уселся за стол, намеренно отвернувшись от окна, потому что знал, что снова увидит Рунгу, таскающую кирпичи. В оцепенении он просил с полчаса. За это время, Тьяго заметно успокоился и в голове выстроился простой, последовательный план.
Для начала стоило пойти к Киврииду. Ни для кого в таборе не было секретом, что тот водил дружбу с шефом полиции. Так, что барону не составит труда договориться, чтобы родня повидалась с заключенным. Еще, кажется, полагался адвокат. Государство предоставляет бесплатного. Обычно для галочки. Хотя... Но, сначала в участок. Неизвестно, что сотворят эти блюстители закона с отцом.
Тьяго был совершенно спокоен. Даже самому бездарному защитнику прав удастся вызволить из-под обвинений отца, учитывая его физическое состояние, которое служило лучшим алиби, для чего бы то ни было.
Хотя, он не мог видеть что происходит снаружи трейлера, но безумное бормотание Рунги и очередной рухнувший кирпич, заставляли нервничать все сильнее с каждой секундой.
Быстро поднявшись, парень, порылся на полках в поисках паспорта. Тесный трейлер заполнила пустота и безнадега, которой не было в самые тяжелые времена. Тьяго будто машинально перенял манеру отца - действовать решительно и спокойно в экстримальных ситуациях, а уж их было не мало, сколько он себя помнил. По иронии судьбы именно это качество больше всего раздражало Лачи, которая буквально сворачивалась калачиком и не вставала с постели днями.
Тьяго отодвинул ворот футболки, принюхался — от тела, вроде, не воняет, почистил зубы, схватил ключи от пикапа и вышел вон.
Он намеренно не смотрел в сторону назойливо качующей старухи, которая не желала униматься в своей очередной сумасшедшей затее.
- Не надорвись, - нарочито весело и легко гаркнул смешливый сильный голос цыгана, двигатель болезненно подавился, но завелся, колеса резко прокрутились, подняв столб пыли и пикап скрылся из виду.
Рунга пропустила мимо ушей слова, которые были сказаны нарочито весело.
«Ты станцуешь, все посмотрят и забудут после смерти. Кто убьется, кто утонет... А спасутся только дети!»
В Даргене все стали сторониться фургона Барфольдов. Следующая неделя высосала всю надежду из Тьяго, на то, что отца удастся быстро вытащить из-под ареста.
Стоило лишь раз поговорить с адвокатом, которого предоставил город и стало ясно, что пятидесятитрехлетний мужчина с отсутствующим видом, спокойным голосом, безынициативный с тонкой папкой, в которой всего на двух листах печатного текста умещался весь план его защиты, чистая ширма.
Нужен был хороший специалист и посоветовать его мог только Кивриид.
Барон выслушал молодого Барфольда, когда тот пришел к нему за советом. Редкое выражение сочувствия на лице прожженого бандита, убеждали в желании помочь, но и оно в будущем обернулось холодным расчетом. Что, впрочем, не особо удивило Тьяго.
Кивриид сделал звонок.
- Это будет стоить денег, - только и бросил он Тьяго, пока шел вызов в телефоне.
- Не вопрос. Есть кое-какие деньжата, я работаю....
Поднятый вверх палец с крупным золотым перстнем, заставил парня умолкнуть.
- Да, привет, - Кивриид уже звонил адвокату. - Нужна помощь. Слышал, про Барфольда? Да, в газетах... Цирк, а что еще?! Возьмешься? Досудебное провалилось, его оставили под арестом еще на два месяца. Первое слушание в начале декабря.
Тьяго едва мог сидеть спокойно и только ждал, когда прозвучит цена за работу адвоката. Он сидел на табурете перед Кивриидом, рядом стояли два головореза барона. В комнате с красными стенами, на которых висели многочисленные картины, чтобы убедить любого кто в нее попадал, что их владелец человек страстно любящий искусство, не было ничего, что было приобретено обдуманно. Каждый вычурный предмет интерьера не сочетался с другим. Не трудно было догадаться, что эти вещи в свое время были заложены или отданы в качестве платы.
- Хорошо. Я рад, что ты согласился. Подъезжай завтра в участок, а вечером ко мне — переговорим.
Кивриид отложил телефон. Он сидел в мягком кресле с резными подлокотниками, но нарочно не разваливался в нем, а теперь и вовсе подался вперед и облоколотился на колани руками, сцепив пальцы.
- Две с половиной тысячи в неделю, ты должен будешь отдавать адвокату.