А сын взял лучшее от обоих родителей. Мальчишке осталось только умом обзавестись и хотя бы перестать таскать из жалости помойных котят. Хватит с него мечты о поступлении в Академию современного танца.
Сын упорно копил деньги на репетитора по английскому. Без знания языка туда не принимали и параллельно работал над танцем для выступления перед жюри преподавателей на вступительном просмотре.
- И, вот, заморышам в рты засунь! Хоть помолчат.
В карман Ролана ухнула горсть дешевой твердой карамели в прозрачный обертке.
Недовольно поджав губы, Лачи круто повернулась, так, что весь фургон зашатался и хлопнула дверью, когда увидела, что Эдрина получила разъяснения от Ролана и явно расстроилась. Девочка отличалась той непосредственностью, которая свойственна многим детям с особенностями развития, и любую информацию о Тьяго навязчиво уточняла у всех «знакомых», кто попадался ей на пути.
К слову сказать, на улице редко кого можно было встретить, когда в квартале появлялась Эдрина Хедедус с холщевой сумкой за плечами, в которой лежал альбом и набор карандашей.
Девочка неплохо рисовала и родители отдали ее в художественную школу. Вот только сюжеты особым разнообразием не отличались. Всегда Тьяго или Тьяго с Талли - в любом положении, в движении или застывшие в минуты отдыха. Юной художнице удавалось ухватить самые мимолетные моменты, да так, что наброски получались настолько живыми, словно сейчас сами продолжат двигаться на бумаге.
Лачи гордилась своим сыном, но понимала, что ему нужно быстрей остепениться. Слишком вольно жить ему не позволительно с такой-то внешностью — зависть людская не даст.
Цветастая кофта, повисла на проволочной плечике, длинная юбка, утонула в темноте узкого шкафа. Лачи натянула широкие брюки, которые не стесняли движения и широкую футболку, чтобы не дразнить рыночных мужичков за зря. Роскошные волосы спрятала под платком, повязав его на голову на пиратский манер, а сверху водрузила шляпу.
Романтика давно выветрилась из ее головы, уступив место практичности и расчету. Если сегодня хорошенько поработать на сортировке картофеля, то на ужин в семье будет сытная запеканка, которую так любили муж и сын. Они любовно называли блюдо — бурдон, потому что там было намешано все, что можно было найти съестного в доме.
Лачи проявляла чудеса фантазии и умудрялась приготовить полностью овощное блюдо на удивление вкусным. Мясо редко перепадало Барфольдам. Разве что, Тьяго выделял из сбережений или удавалось увести тушку с прилавка, пока никто не видел. Слишком много денег уходило на взятки полицейским, которые могли придраться за что угодно.
Злоупотреблять своим положением на работе Лачи не могла, и на ее счету за год усердной, тяжелой работы числились украденными всего пять кур и две мясистые рульки.
Глупо было купаться в стереотипах о цыганах и корчить из себя «не такую». Хватит в семействе святых простофиль в лице сына и мужа.
На улице завопила в голос соседка — Жанель. При столь звучном, густом имени, это была самая настоящая бабища: склочная, подозрительная скандалистка, которую весь квартал, по ее личному мнению, ежедневно пытался обворовать. Она жила с хмурым, падким до выпивки мужиком, которого называла мужем, но всем было известно, что Жанель никогда не была замужем, что не мешало ей гордиться положением матери четырех детей и наличием лучших в округе пикапа и фургона, где ютилась все ее семейство.
По пятницам у склочницы всегда была стирка. Она развешивала чистое белье сушиться на длинные веревки, растянутые между деревьями и всякий раз не досчитывалась чего-нибудь из вещей.
Дверь заходила ходуном, когда Жанель пришла искать правды к соседям.
- Лачи, открывай! У меня полотенце пропало. Новое! Это ты взяла!
- Что???!!! Старая дура! Я тебе покажу меня воровкой называть! Нужна мне твоя рвань!!!
Дверь еще не успела распахнуться, а возмущенный голос жены, с не меньшей силой долетел до ушей Ролана. Выходные невозможно было представить без подобных воплей. Словно бы не в своей тарелке проснулось пару десятков человек, а так... все на месте — мир с его правилами, устоями и притершимися несправедливостями. Даже дурные привычки здесь успокаивали больше, чем внезапные затишья и благоденствие. Это атрибуты добропорядочных граждан с нежной психикой.
- Ребята, не трогайте Эдрину, - тихо приговаривал мужчина, доставая из кармана конфеты. - А ты, девочка, иди домой. Рано еще. Он вечером будет.
«Он» прозвучало - ссутуленная спина девочки дрогнула и начала распрямляться. Малышня от нее отстала и понеслась играть на поляну, где вечером, как обычно, развернется стихийное гуляние.