Могенс в испуге так крепко сжал веки, что на его сетчатке заплясали пестрые световые вспышки, а когда он снова открыл глаза, перед ними все еще подрагивали бледно-зеленые пятна их остаточных изображений. Он был им благодарен.
— Чего ты ждешь, Могенс? — Грейвс уже достиг другого конца туннеля и нетерпеливо размахивал лампой. — Уж не напал ли на тебя под конец приступ исследовательского рвения?
Сердце Могенса билось так сильно, что Грейвс по ту сторону туннеля мог бы его слышать. Зеленые пятна перед глазами выцвели, но перед ним предстали призрачные пальцы теней сетью тонких нервных волокон, которые хлестко…
Он решительно выбросил эти образы из головы и поспешил за Грейвсом. Разумеется, эти тени он себе вообразил. Нет здесь никаких призраков, ни здесь, ни на кладбище, ни где-нибудь еще на земле. И равным образом не существует никаких священных или проклятых, или каких-то еще сверхъестественных мест — ничего, кроме темных холодных провалов в земной коре. Единственное, с чем он тут имеет дело, это его собственная фантазия.
Передвигаясь слишком поспешно, он и в этот раз ударился головой, но теперь так сильно, что от боли у него выступили на глазах слезы. Могенс даже обрадовался им, в этом было что-то живое, естественное, часть того постижимого мира, в котором он жил, и доказательство того, что сам он еще принадлежит ему. Могенс прикусил губу, чтобы не издать ни звука, и, выпрямляясь по ту сторону туннеля рядом с Грейвсом, снова надел на лицо ту же застывшую маску, хотя и с трудом.
Грейвс даже не посмотрел на него; чуть ли не по-военному прищелкнув каблуками, он развернулся и помчался вперед так быстро, что Могенс едва поспевал за ним. Он тут же споткнулся о кабель, который по дороге сюда тщательно обходил, и чуть было не упал. Грейвс, разумеется, не мог не заметить его неловкость, но он даже не замедлил шаг, не говоря уж о том, чтобы обернуться.
Могенс с негодованием посмотрел ему в спину и решил в будущем трижды подумать перед тем, как что-нибудь сказать, а не дважды, как до сих пор. Возможно, он сам со своим шутливым замечанием натолкнул Грейвса на идею.
Тем не менее он ускорил шаг, хотя старался и не приближаться к Грейвсу — как он себе объяснял, чтобы не усугублять возникшее между ними напряжение. Но в глубине души он знал настоящую причину: присоединись он к Грейвсу, неизбежно придется вступить в неровный круг света, отбрасываемый лампой на пол, а вместе с тем и переступить границу между светом и темнотой, то есть тот порог, на котором притаились тени.
Они почти наполовину пересекли большую пещеру, когда вдруг впереди послышалось пыхтение и шарканье ног, и практически в тот же момент Могенс увидел фигуру, приближавшуюся к ним из туннеля напротив. Света фонаря хватало ровно настолько, чтобы очертить деформированный контур, но то, что не видел глаз, тем успешнее подсказывало воображение. Еще прежде чем Грейвс поднял свою лампу, Могенс узнал увесистое лохматое существо с жесткой шерстью, острыми ушами и жуткими клыками, которое ковыляло навстречу. На этот раз ему не удалось сдержать крика.
Грейвс поднял лампу, и свет превратил чудовище в Тома. Тот двигался далеко впереди, сильно согнувшись, отчего приходилось волочить ноги, и его шаги переходили в шарканье. А чудовищно искаженный абрис, до смерти напугавший Могенса, создавал огромный длинный ящик, который юноша взгромоздил себе на спину и едва не валился под его тяжестью. Ящик был много больше самого Тома и, судя по его напряженному лицу и тяжелым шагам, весил тоже намного больше, чем он сам.
Услышав крик Могенса, Том остановился на ходу, в результате чего действительно чуть было не рухнул под своим грузом. Грейвс тоже повернулся к Могенсу и удивленно поднял брови. Проигнорировав этот взгляд, Могенс бросился к Тому, чтобы поддержать его.
Он подоспел как раз вовремя, чтобы предотвратить катастрофу. Том мужественно боролся со своей поклажей, но, потеряв равновесие, уже не имел ни одного шанса на успех. Он качнулся вперед и в сторону и определенно упал бы, не окажись Могенс в последний момент рядом. Обеими руками он подхватил ящик. Точнее, попытался подхватить. Ящик был так тяжел, что Могенс также закачался под его весом и в следующее мгновение упал на колени. Увесистая деревянная махина вырвалась у него из рук и полетела на землю. Том тоже окончательно потерял над ней контроль и выпустил. По крайней мере, им в результате этих манипуляций удалось хотя бы притормозить падение ящика, который приземлился хоть и жестко, зато остался невредим.