И был еще один вопрос, который он серьезно брал в расчет: не находится ли он на грани умопомешательства. Могенс отнюдь не был сильным мужчиной, ни физически, ни ментально. Напротив, он уже не раз задавался вопросом, как это ему удалось выйти после событий той страшной ночи девятилетней давности, сохранив более или менее здравый рассудок — таких событий, после которых ломались и сильные характеры. Ответа на этот вопрос он так и не нашел за все эти годы, но, может быть, он нашелся сейчас, и ответ этот звучит просто: нет.
Могенс почувствовал опасность, скрывающуюся за этой мыслью. Дрожащими руками он снял с полки первую попавшуюся книгу и раскрыл ее. Это был том о Древнем Египте, такой же экземпляр имелся в его небольшом собрании, оставшемся большей частью в пансионе мисс Пройслер в Томпсоне. Отдельные пассажи из него он мог цитировать наизусть. Тем не менее в первый момент буквы не хотели складываться в слова, имеющие смысл. Могенс таращился на открытую страницу, но с таким же успехом он мог держать в руках черепок с клинописью пятитысячелетней давности, язык которой еще не расшифрован.
— Могу я узнать, что ты там делаешь? — раздался резкий голос позади него.
Могенс вздрогнул и от сознания собственной вины едва не выронил книгу из рук. Он так резко обернулся, что снова почувствовал легкое головокружение. Грейвс не только совершенно бесшумно вошел в дом, но и умудрился приблизиться к письменному столу, остановившись за шаг от Могенса, так, что тот даже не заметил. Вид у него был взбешенный.
— Джонатан, — пролепетал Могенс.
Лицо Грейвса помрачнело еще больше.
— Что ж, — процедил он, — по крайней мере, ты еще помнишь мое имя. Вот только забыл, чье это жилище.
— Я нисколько не забыл, — возразил Могенс таким же сухим и самоуверенным, как ему показалось, тоном, однако на Грейвса это не произвело ни малейшего впечатления.
— В таком случае это более чем удивляет, — бросил в ответ Грейвс. — Или это одна из твоих дурных привычек — рыться в чужих вещах?
В первое мгновение Могенс не мог понять, о чем он вообще ведет речь. Потом растерянно уставился на открытую книгу в руках и следом на Грейвса.
— Но это всего лишь книга, — промямлил он.
— И тем не менее я терпеть не могу, когда кто-то роется в моих вещах, — ответил Грейвс. — И тем более в мое отсутствие.
Он молниеносно обошел стол, вырвал книгу из рук Могенса и поставил ее на место. Вернее, пытался поставить, потому что в гневе и раздражении никак не мог попасть и в конце концов швырнул книгу на стол и сверкнул на Могенса глазами.
— Что, черт подери, тебе вообще здесь надо? — прошипел он.
Могенс отшатнулся от пламени, полыхнувшего в его глазах. Он принимал в расчет, что Грейвс выразит неудовольствие при виде нежданного гостя в своем доме. Но то, что он увидел в его взоре, не было раздражением или даже гневом — это была бешеная ярость, и, более того, он вдруг почувствовал, что Грейвс едва сдерживает себя, чтобы не наброситься на него с кулаками и не вытрясти душу. Или того хуже.
— Я… я только хотел поговорить с тобой, Джонатан, — сконфуженно сказал Могенс. — И уверяю тебя, что…
— Засунь свои уверения, знаешь куда! — оборвал его Грейвс.
Ярость в его глазах на мгновение взвилась до кровожадного исступления, и Могенс, спотыкаясь, отпрянул еще на два шага.
Возможно, именно эта реакция образумила Грейвса. Еще секунду он сверлил Могенса исполненным ненависти взглядом, а затем убийственное бешенство сменилось такой же силы смущением. Он неловко переступил с ноги на ногу, протянул руку к Могенсу и поспешно опустил ее, когда тот снова вздрогнул и отступил еще на шаг, увеличив дистанцию между ними.
— Я… — Грейвс нервно провел тыльной стороной своей черной перчатки по губам. Ему пришлось пару раз сглотнуть, чтобы вообще быть в состоянии продолжать разговор. — Извини, Могенс. Я… я не знаю, что на меня нашло. Я вел себя как идиот. Прости.
— Ничего, — сказал Могенс. Он на самом деле не сердился на Грейвса. Для этого ему было слишком не по себе.