Она решительным шагом прошла между каменными колоссами, подняла лампу, а другую руку приложила к двери.
Могенса передернуло, будто его ударило током. Долю секунды он был в полной уверенности, что произойдет что-то ужасное — вроде того, что жуткие стражи оживут и бросятся на них, земля разверзнется и поглотит бедную мисс Пройслер или странные символы и линии сами собой вырвутся с поверхности двери, совьются в клубок змей или червей, опутают ее и задушат.
Но самое драматичное, что произошло, так только просыпалось легкое облачко пыли…
Мисс Пройслер толкнула невозможно тяжелую, на первый взгляд, дверь без видимого усилия, подняла повыше лампу и посветила в приоткрывшуюся щель. Потом повернулась к Могенсу, явно собираясь что-то сказать. Но вместо этого склонила голову набок и посмотрела на него с беспокойством:
— Профессор?
Могенс нервно облизнул губы. Отвечать он не мог. Внезапно его охватило желание иметь под рукой винтовку, которую предлагал ему Том. Не то чтобы он вдруг забыл свою ненависть к оружию, просто человеку, очевидно, свойственно в минуту опасности защищать свою жизнь, а для этого требуется что-то посерьезнее фонаря.
— Профессор, — не дождавшись ответа, снова обратилась к нему мисс Пройслер. — С вами все в порядке?
Наконец, ему удалось оторвать взгляд от каменных монстров.
— Да. Просто я… — он попытался найти самое мягкое объяснение, хоть как-то соответствующее правде. — Вид этих… чудовищ устрашил меня больше, чем я ожидал.
Он показал рукой на статуи и… ошибался он или нет? Краем глаза он увидел, что одна из голов чуть повернулась к ним, а жуткая перепончатая лапа чуть поднялась, изготавливаясь схватить.
Мисс Пройслер, очевидно, ничего такого не заметила. Она еще раз скользнула хоть и мимолетным, но внимательным взглядом по каменным колоссам, но единственной ее реакцией была слегка ироничная улыбка, которой она одарила его.
— Мне казалось, что все должно бы быть наоборот, — насмешливо сказала она. — Разве это не мне следовало впадать в истерику, а вам меня успокаивать?
— Все правильно, мисс Пройслер, — ответил он с нервной улыбкой. — Когда я даю вам возможность меня успокаивать, на самом деле это я успокаиваю вас. В таком случае вам не остается времени думать о своем страхе, понимаете?
— Изощренно. И долго надо учиться, чтобы выдумывать такую чепуху?
— По меньшей мере, десять лет.
Они рассмеялись, и, к своему удивлению, Могенсу пришлось признать, что это сработало — по крайней мере, смех помог избавиться от сжимающего горло страха. Мисс Пройслер без излишних церемоний толкнула дверь, чтобы она раскрылась достаточно широко для ее пышного тела, и они продолжили свой путь.
В начале проход мало чем отличался от большой залы, оставшейся позади. Та же четкая планировка, тот же налет запустения. Однако с каждым шагом эта схожесть отступала. Несмотря на признаки повсеместного упадка, та зала выглядела почти стерильно чистой, а здесь они то и дело натыкались на обломки и щебень, а воздух был напоен пылью. И она воняла.
Уже через дюжину шагов им пришлось карабкаться по грудам развалин, как скалолазам, а свет обеих их ламп едва выхватывал из темноты, обложившей их со всех сторон, лишь смутные очертания и неясные контуры. Но, несмотря на преграды, мисс Пройслер браво маршировала вперед, и Могенс ясно чувствовал, что только из уважения к нему она не шагает еще быстрее.
Они добрались до лестницы, о которой она говорила, еще до того, как переход превратился в чистое мучение, и мисс Пройслер остановилась, пытаясь фонарем проницать тьму, залегшую в шахте. Увидеть удалось немного, яркий луч выхватил из темноты лишь первые три-четыре ступени, но стало ясно, что вонь шла оттуда. Лестница резко контрастировала со строгой геометрией помещения, и создавалось такое впечатление, будто ее выламывали из скалы голыми руками.
— Пустите, я пойду первым, — сказал Могенс, хотя меньше всего на свете ему хотелось это делать.
Мисс Пройслер покачала головой.
— Эта лестница слишком крута, мой мальчик, — насмешливо сказала она. — Если я потеряю равновесие и свалюсь на вас, вряд ли вы сможете меня удержать, а?
Не давая Могенсу малейшей возможности снова разыгрывать из себя джентльмена, она поставила ногу на первую ступень и, пыхтя, скрылась в глубине, спускаясь крайне осторожно и тем не менее с таким проворством, что Могенсу пришлось поспешить, чтобы не отстать. Как оказалось, мисс Пройслер скорее недооценила, чем переоценила крутизну лестницы. Она была такой опасной, что на ней запросто можно сломать шею, и чуть ли не бесконечной. По оценке Могенса, они спустились под землю не меньше чем метров на десять-двенадцать, когда неровные ступени кончились и началась относительно ровная поверхность. Он остановился, закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, чтобы справиться с головокружением. Карабкаться вниз по лестнице, больше закручивающейся вокруг себя, как окаменевшая раковина улитки, преодолевая ступени разной высоты и ширины — это сказалось не слишком хорошо на его вестибулярном аппарате. Правда, вдыхать спертый воздух затхлого подземелья тоже было не особенно хорошо для здоровья. Вонь от тухлой воды, человеческих и звериных испражнений и пронизывающего все запаха хищников сжала ему горло, а подступившая тошнота скручивала желудок и только нарастала.